Взлёт

      Этот день начался как обычно. С утра позавтракали, собрали стартовые чемоданы и занесли в класс предварительной подготовки.
      Настроение сразу изменилось, как только узнали, что в первой эскадре не было полётов. И что они едут в гарнизон для подготовки к перелёту в Миргород. Так в приподнятом настроении и проходила вся предварительная: мы всё же полетим на другой аэродром!
      В прошлую лётную смену из всего экипажа не выполнил всё запланированное только я – два полёта с Батей двумя разворотами на 180° (для налёта). Эти полёты были спланированы в конце смены. Ну и стоял субботний день. Вероятно, из-за этого смена была скомкана и её прикрыли «из-за несоответствия метеоусловий». Хотя эти самые условия были, как мне показалось, вполне соответствующими, долетать можно было бы – дождик сильно не ухудшал видимость. Тем более, он быстро кончился.
      В общем, полёты были «забиты». Поэтому сегодня, заполнив в лётной книжке графу «Выполнение полётов», сижу просто так, скучаю, листаю «Методическое пособие по технике пилотирования самолёта Л-29». План на сегодняшние полёты тот же. Поэтому я в лётной книжке в графе «План» скопировал вчерашнюю надпись, а в тетрадь подготовки перенёс всё один к одному.
      В класс заглядывает Хотеев:
      — Кто в субботу не выполнил всё запланированное?
      Не видя здесь подвоха и надеясь на лишнюю заправку сегодня (какого чёрта? план тот же и стартового времени не более!), я поднимаю руку:
      — Я не выполнил два полёта!
      Хотеев заходит в класс и плотно прикрывает за собой двери.
      — Так вот, сынок, ядрёна вошь! Ты их слетал! Два полёта двумя разворотами на 180°! Понял?
      Я понял. Но от обиды прикусил нижнюю губу. У меня, вероятно, была уж очень кислая физиономия, потому что Батя сказал:
      — Он-таки не сообразит никак! До него не дошло!
      — Та понял я! — почти выкрикиваю я. — Просто мне хотелось бы…
      — Нет, ты, сынок, понял меня или нет?
      Тоже мне, папочка нашёлся!
      — Да… — тихо проговорил я.
      Командир звена подходит ближе:
      — Так ты, блин, летал крайнюю заправку?
      — Летал… — неуверенно отозвался я.
      — Врёшь, наверное!
      — Та нет, летал… Только мне хотелось бы ещё двумя, что на сто восемьдесят, всё-таки слетать!
      — Ишь, хитрец, лишние полёты себе выбивает! — рассмеялся Трошин.
      — Хрен тебе! Дудки, сынок! — усмехнулся Хотеев и вышел.
      — Запиши в «Выполнении» ещё два полёта по 15 минут каждый, — сказал инструктор, поднимается с места и идёт к двери.
      — Я так хотел потренироваться в выполнении полёта двумя разворотами на 180.
      — Ты по кругу летал? — оборачивается от порога Батя. — Так вот, это то же самое, только я тебя ещё шторкой накрою. И первый и второй, третий и четвёртый развороты выполняются слитно. Понял?.. Вон спроси у Передышко! Он летал и расскажет тебе.
      — Так, может, мне вообще не летать? Спрашивать у Передышко и всё!
      — Ну ладно, в Миргороде дополнительно слетаешь, — добавляет Трошин, выходя.
      — Честно? — кричу ему вслед.
      — Да, — слышу я голос инструктора уже из коридора.
      Я занялся своей лётной книжкой. Добавил требуемую запись, подбил итоги по полётам, по налёту. Хотя какой-то осадок и остался. Ведь таким образом мы обманываем только самих себя.
      — А сегодня я летаю? — спрашиваю у Бати, когда он снова появляется в нашем классе.
      — Какие полёты? Сегодня перелёт в Миргород! Все уже давно в казарме вещи собирают, а вы ещё здесь торчите!
      Мы начали судорожно складывать свои тетрадки и пособия.
      Выходя, в последний раз оглянул наш класс. Что-то мне подсказывало, что здесь мне не побывать уже никогда…

      Вдогонку:

      ••>> — О мой милый, мой нежный, прекрасный сад!.. Моя жизнь, моя молодость, счастье моё, прощай!..
      Итак, сегодня перелёт в Миргород! Что ж, это неплохо! В какой-то мере уже надоела эта Круча! Больше аэродромов будем знать! В одной книге прочёл об одном пилоте. Если его спрашивали, бывал ли он в таком-то городе, он неизменно отвечал так:
      — А! Знаю, знаю! Конечно, бывал! Там взлётная полоса 2400 на 40!
      И лишь потом вспоминал сам город.
      После обеда стали собираться в путь-дорогу. Комбинезоны, лётные ботинки, кислородные маски, ППК, лётные очки и шлемофоны, туалетные принадлежности, конспекты и учебники – всё это никак не хотелось запихиваться в чемодан. Тогда мы вышли из положения – туго скрутили постельные принадлежности в матрац и всё, что не вместилось в чемодан, заткнули туда, перевязав кокон крест-накрест. Всё это погрузили в открытую машину, для сопровождения которой выделили всё наше первое звено. Конечно, не забыли взять и эскадрильский магнитофон «Днепр-3м», купленный вскладчину ещё на первом курсе.
      Поехали. В последний раз окидываю нашу щитовую казарму, в которой провёл столько ночей, посидел на своей коечке, на которой рождалось столько мыслей и снов, в том числе и эротических, погладил её.

      ••>> [Я не знал, и в ту минуту об этом даже не думал, что в предпоследний раз вижу этот гарнизон, эту казарму, никогда более не придётся мне купаться и загорать на реке Удай, и всё это будет мне сниться лишь во сне уже в Чугуеве… Для меня, как само собой разумеющееся, бесспорно было только одно: все горести и недоразумения останутся здесь! А впереди ждут меня интересные, насыщенные приключениями, учёба и жизненный путь! В общем-то, по большому счёту так оно и случилось! Мне не в чем жаловаться на свою жизнь! Она и была у меня интересная!.. Даже сейчас, когда рассказываю вам, своим читателям, о том, что со мной было дальше, я по новой, можно сказать, заново переживаю всё, что со мной происходило…] <<••

      Мы выехали из ворот гарнизона на грузовой машине, восседая сверху на матрасах. Сразу за поворотом начинается просёлочная дорога, ведущая прямо на аэродром. Сколько раз мы по ней ездили, один раз даже прошёл по ней пешком! И она, эта дорога привела-таки к моей мечте – научиться летать, стать военным лётчиком.
      Я сидел на самой верхотуре матрасов, и будто в первый раз с интересом рассматривал местники, бывшие до боли знакомыми. И в ту минуту мне было совершенно не жаль расставаться с этим гарнизоном. Хотелось на новое место, на новый аэродром, попробовать полетать с бетонной ВПП, хотелось, наконец, закончить всю программу полётов на Л-29. И чтобы не зависеть от погоды, не черпать эту воду с ВПП и рулёжек.
      На лётном поле нас ждал грузовой вертолёт Ми-6.
      Разгрузили машину.
      Делать было нечего и среди нас сразу пошли споры по поводу конструкции этой бетономешалки: где установлены пиропатроны для отстрела лопастей несущего винта? нужно ли запускать двигатель, чтобы открыть створки грузового отсека или для этого хватит давления масла АМГ-10 в гидроаккумуляторах?
      На память об этом вертолёте сделал несколько снимков своим фотоаппаратом «Смена». Всё-таки этот Ми-6 будет первым вертолётом, на котором мне предстоит лететь!
      Вскоре подъехали остальные наши, а чуть позже и курсанты из первой эскадры. В стороне они организовали свою кучу матрасов и чемоданов.
      Именно в эту минуту, стрекоча, показался МИ-6, на котором предстояло улетать личному составу 1 аэ. Все, у кого были фотоаппараты, сразу защёлкали затворами – это фото должно было называться: «Ми-6 в воздухе». А начальник штаба вражеской эскадрильи майор Полтавский, вызывая общий смех, начал махать руками, призывая пилотов сажать Ми-6 чуть ли не на сами матрасы 1й эскадрильи. Ему и в голову почему-то не приходило, что от огромных лопастей винта все вещи просто бы разнесло по всему аэродрому, как мусор.
      Слава богу, пилоты оказались умнее Полтавского и сели на РД, а потом подрулили ближе к нам.
      Вскоре подошёл экипаж нашего вертолёта, они ужинали в гарнизоне. Началась погрузка через задние створки, которые открывались, как оказалось, остаточным давлением в гидросистеме.
      Внутри Ми-6й оказался довольно-таки вместительным и объёмным. Это был целый летающий железнодорожный вагон. Ну, может быть, чуток поменьше. С двух сторон тянулись ряды выгнутых иллюминаторов из оргстекла, входные двери с двух сторон для экипажа и пассажиров, грузовые створки с торца, огромный несущий винт сверху и небольшой хвостовой (рулевой). Всё это дополняло представление о вертолёте. Кстати, в отсеке, к нашему удивлению, стоял мотоцикл с коляской, самый настоящий голубой «Иж». На наш вопрос штурман ответил, что он куплен экипажем вскладчину и везде его таскают с собой.
      — А то прилетаешь на какой-нибудь аэродром, тебя загоняют на дальнюю стоянку, а до диспетчера или там, в лётную столовую шагать и шагать!
      «Разумно!» — подумалось мне.
      Мой чемодан стоял чуть в стороне. Поднимаю его. И тут меня окликает борттехник нашего вертолёта:
      — Слышишь, паренёк! Давай, поменяемся куртками! — предложил он мне.
      Куртец на нём имел жалкий вид: местами промасляный, где-то порванный.
      Предложение прапора меня возмутило:
      — Да пошёл ты! Нашёл дурака!
      — Всё равно вам на следующий год будут новые давать…
      — Чо, не понял? Ещё раз послать, только конкретнее? — поднял я бровь.
      Откуда-то ребята принесли арбузы. И когда после построения и переклички разместились в вертушке, перед нами замельтешил лейтенант Тресков:
      — Получкин! Где мой арбуз? Так, вижу! У Щербакова! Вызвать полицию! Получкин! Головой отвечаешь за мой арбуз! Понял?
      Потом был запуск вертолётных двигателей – шум и почти грохот, который я, естественно, никогда не слышал при запуске двигателя Элки.
      Я сидел у иллюминатора, поэтому хорошо мог за всем наблюдать. Вот мы чуть отрулили, обороты двигателей стали возрастать. В салоне – сплошной грохот. Наконец, взлетели, выполнили круг над точкой.
      Прощай, родной аэродром, на котором я учился летать, стал на крыло! Здесь я многому научился! И, как мне кажется, обретённые знания и навыки сопоставимы всей прожитой жизни до этого!..
      Поэтому выполненный круг был как бы прощальным. Окидывал взглядом стоянки, ЦЗ, лётный домик, РД и ВПП. Нашёл взглядом вдалеке нашу казарму, учебный корпус. И что-то защемило в глазах и под сердцем.
      Всё-таки, прошлое гораздо ближе, чем нам кажется, и расставаться с ним не так просто!..
      Но вот аэродром «Кудрявый» скрылся с глаз долой, и мы на вертушке понеслись на восток.
      Сказать «понеслись» было не совсем точно. Скорее всего, медленно, со скоростью 140-180 км/ч перемещались относительно земли. Летели на высоте 200-250 м. Под сверкающим диском винта нашего Ми-6 проплывали сёла, реки и озёра, будто сделанные из мочалки леса. Хорошо было видно, как во дворах деревень разбегались куры, они как ошалелые мчались к первому же кусту, первой щели, лишь бы спрятаться от серого, пролетающего по небу, чудовища. Видно, они принимали вертушку за огромную хищную птицу и таким образом пытались спасти свои жалкие куриные тушки. Только мирные стада коров, мерно жующих свою жвачку, и лошадей, пасущихся на красивых бархатных пастбищах, не трогал наш перелёт.
      Я достал из кармана «Смену» и сделал несколько снимков красивой, как мне показалось, местности под нами…

      Вдогонку:

      ••>> Прошлое – родина души человека. Иногда нами овладевает тоска по чувствам, которые мы некогда испытывали.

Генрих ГЕЙНЕ

      ••>> Не жалей о прошлом – оно ведь тебя не жалело!

Правило курсанта № 21

 

      ••>> Им ещё болит душа…

NN

 

Carpe diem¹