Эпизод \\\\[135й]//// ПОСТРОЕНИЕ
•>> Капитан Мельников (продолжение)
•>> Форма одежды
•>> Воспитание примером
•>> Мл. сержант Галага (продолжение)
19 сентября 1972 г. (вторник)
— Обидно, клянусь, обидно, ну! Ничего не сделал, да? Только вошёл!Из худ. к/ф-ма «Кавказская пленница»
Твою мать, не унывать!Правило курсанта № 6
При первом же построении эскадрильи капитан Мельников прочёл длинную нотацию о соблюдении формы одежды, тем более в чужом для нас гарнизоне. И тут я впервые за всю службу услыхал о том, что нельзя смешивать военную и лётную формы одежды.
— Ну, что вы там, на аллее, искали? А?
Мы с Волокиным стояли перед курсантским строем и молчали. А что говорить? Что просто решили прогуляться?
А Мельников продолжал:
— Что искали? Так и скажите: искали на свои ж*пы приключений. Так вы их нашли! Волокин, пять нарядов вне очереди! Понятно, что нашёл?
— Так точно!
— Кручинин, а тебе… Я тебе многое прощал и прощаю. Другого бы сразу скрутил. А тебя нет! А у тебя, выходит, совести нет!
И меня несправедливые упрёки прорвали:
— А причём тут совесть, товарищ капитан? — Я удивлённо посмотрел на него, даже брови поднял: — Да что мне прощалось? И когда?
Моё удивление было искренним.
— Когда в Круче из казармы по ночам к бабам бегал! Забыл? Или думаешь, я не знаю?
Мы стояли перед строем: Мельников – слева от меня, Ёсипов – справа. Я резко повернулся и посмотрел на Ёсипова. И весь строй посмотрел на Ёсипова. У старшины лицо-маска было непроницаемым. И вдруг едва заметно он сделал отрицательное движение головой. Я тут же повернулся влево и зыркнул на стоящего на правом фланге строя Галагу. И весь строй, как по команде, перевёл взгляд на Румына. И у того началось обильное выделение капелек пота над верхней губой. Он подёргал правой коленкой, будто говоря, что ему всё равно.
Тогда я глянул на комэску:
— А тот, кто вам сказал, что я ходил куда-то ночью, доложил, товарищ капитан, что потом он тоже ходил ночью по тому же адресу, но позже? Правда, без успеха на победу.
Галага даже побледнел. Мельников перевёл взгляд себе на носки ботинок, продолжая усмехаться. Потом мельком тоже глянул на Галагу. Тот повернул голову в сторону ворот КПП, будто то, что он там рассматривал – самое интересное в жизни.
— Понял, Кручинин, что я тебе прощал? — проговорил Мельников, будто не услышав мой вопрос, давая понять, что мой выброс эмоций к нашему делу не имеет отношения. — И сейчас тебе непонятно? — усмехнулся он, почувствовав моральную полупобеду.
Я принимаю строевую стойку: поставил голову прямо и чуть приподнял подбородок:
— Так точно, товарищ капитан! Мне непонятно!
— Непонятно? — удивился Мельников и сразу сделался серьёзным. — Что тебе не понятно? — и в вопросе послышалась угроза. — Здесь в Миргороде есть хорошая гауптвахта для непонятливых. У начальника гауптвахты примечательная фамилия – прапорщик Хватайло!
— Мне непонятно, за что меня и Волокина вы сейчас наказываете, товарищ капитан! В Круче мы все в апреле месяце, когда было прохладно, ходили в столовую и обратно, и даже в ГДО, в лётных куртках! Никто нам замечание не делал и не разъяснял, что это – нарушение формы одежды! Наши лётчики тоже приходили в столовую в лётных куртках, под которыми у них было военное: военные сорочки, галстуки и брюки! Некоторые по воскресеньям приходили в гражданке и лётной куртке. Вы, товарищ капитан, когда драли наших выпивох, тоже пришли на построение в казарму в смешанной форме одежды!
— Что-о-о-о?
— Так точно, товарищ капитан! — проговорил покрасневший Коля Волокин. — Вы были в военных брюках, форменной рубашке, галстуке и лётной кожанке! А начальник штаба старший лейтенант Крапивин – полностью в военной форме одежды!
— Это все хорошо помнят, товарищ капитан! — добиваю я.
Мельком глянул на командира эскадрильи. Мне показалось, что он от волнения сейчас потеряет сознание.
«Только бы не это! Откачивай его потом!» — мелькнуло у меня.
И чтобы затушевать резкость сказанного, загружаю его сознание другой фразой, переводя всё на себя:
— Лично я думал, что демисезонная куртка – это входит в форму одежды! — поворачиваю голову к Николаю: — Коля, ты знал, что ходить так нельзя?
— Я не знал…
— Мы этого не знали, товарищ капитан! Нам никто не доводил, что это нарушение формы одежды!
— «Незнание закона не освобождает от ответственности»! — с потерянным видом процитировал комэск уголовно-процессуальный кодекс, пытаясь всё ещё переиграть ситуацию в свою пользу.
— То закона! Когда речь идёт о преступлении! А это дисциплинарный проступок! И мы – курсанты, только два года как в армии! Мы действительно не знали! Поэтому совесть здесь ни при чём!
— И что, на первом курсе в Рогани вам не рассказывали, что так ходить нельзя?
— Товарищ капитан, а что, нам в Рогани на первом курсе выдавали лётную форму одежды? А вы нас дерёте, как будто мы специально пошли, чтобы эскадрилье и полку принести неприятности!
Мельников начал приходить в себя. Обвёл строй своими серыми с льдинкой глазами:
— Кто ещё не знал, что в лётном нельзя ходить по гарнизону?
Строй молчал.
— Выходит, все знали, только вы не знали? — он усмехнулся.
— Может быть, все и знали! Хотя я в этом сомневаюсь – мы были на главной аллее в лётных куртках не одни! — и я посмотрел на Момотова. — Но мы не знали!
— Значит, командиры звеньев до вас не довели приказ Министра обороны № 250 по форме одежды? Так?
— Да причём тут командиры звеньев? — не сдавался я.
Это была эрупция, вспыхивание, пароксизм, зарница! Да мне просто попала вожжа под хвост. («А! Всё равно накажет! Что я теряю? Так, хоть нервы ему помотаю! Чтоб знал: не всё коту в ж*пу – масленица!») И добавляю:
— Это доводится не по звеньям, а в эскадрилье или даже в полку!
Наступила тягучая пауза.
— Скажу Равилю, чтобы он тебя, Кручинин, наказал соответствующей работкой. Тогда сразу всё станет ясным! Стать в строй!
— Есть!
Мы оба козырнули и оказываемся в строю.
— Предупреждаю всех! Никто по гарнизону не имеет права ходить в смешанной форме одежды! И в лётном тоже! Лётное обмундирование предназначено только для аэродрома, для полётов! Для всего остального – только повседневная форма. Приказом начальника гарнизона курсантам и солдатам нашего полка в порядке исключения разрешено появляться в городе Миргороде не в парадном, а в повседневном! Вопросы?..
Вопросов не было.
— Курсант Волокин!
— Я! — ответил из строя Николай.
Комэск задумался. Затем продолжил:
— Отменяю только что наложенное тебе взыскание пять нарядов…
— Служу Советскому Союзу! — гаркнул Коля, будто получил высокую правительственную награду.
И по строю прокатился гогот.
— Чего, Волокин? — сдерживая смех, проговорил строго капитан.
— А чо говорить-то? — тихо пробормотал Коля и ткнул меня в бедро рукой.
Я не успел ответить. Саня Паландин, едва обернувшись, прошептал ему:
— Скажи: «Есть»…
— Есть, товарищ капитан!
— Ну, что вы там, на аллее, искали? А?
Мы с Волокиным стояли перед курсантским строем и молчали. А что говорить? Что просто решили прогуляться?
А Мельников продолжал:
— Что искали? Так и скажите: искали на свои ж*пы приключений. Так вы их нашли! Волокин, пять нарядов вне очереди! Понятно, что нашёл?
— Так точно!
— Кручинин, а тебе… Я тебе многое прощал и прощаю. Другого бы сразу скрутил. А тебя нет! А у тебя, выходит, совести нет!
И меня несправедливые упрёки прорвали:
— А причём тут совесть, товарищ капитан? — Я удивлённо посмотрел на него, даже брови поднял: — Да что мне прощалось? И когда?
Моё удивление было искренним.
— Когда в Круче из казармы по ночам к бабам бегал! Забыл? Или думаешь, я не знаю?
Мы стояли перед строем: Мельников – слева от меня, Ёсипов – справа. Я резко повернулся и посмотрел на Ёсипова. И весь строй посмотрел на Ёсипова. У старшины лицо-маска было непроницаемым. И вдруг едва заметно он сделал отрицательное движение головой. Я тут же повернулся влево и зыркнул на стоящего на правом фланге строя Галагу. И весь строй, как по команде, перевёл взгляд на Румына. И у того началось обильное выделение капелек пота над верхней губой. Он подёргал правой коленкой, будто говоря, что ему всё равно.
Тогда я глянул на комэску:
— А тот, кто вам сказал, что я ходил куда-то ночью, доложил, товарищ капитан, что потом он тоже ходил ночью по тому же адресу, но позже? Правда, без успеха на победу.
Галага даже побледнел. Мельников перевёл взгляд себе на носки ботинок, продолжая усмехаться. Потом мельком тоже глянул на Галагу. Тот повернул голову в сторону ворот КПП, будто то, что он там рассматривал – самое интересное в жизни.
— Понял, Кручинин, что я тебе прощал? — проговорил Мельников, будто не услышав мой вопрос, давая понять, что мой выброс эмоций к нашему делу не имеет отношения. — И сейчас тебе непонятно? — усмехнулся он, почувствовав моральную полупобеду.
Я принимаю строевую стойку: поставил голову прямо и чуть приподнял подбородок:
— Так точно, товарищ капитан! Мне непонятно!
— Непонятно? — удивился Мельников и сразу сделался серьёзным. — Что тебе не понятно? — и в вопросе послышалась угроза. — Здесь в Миргороде есть хорошая гауптвахта для непонятливых. У начальника гауптвахты примечательная фамилия – прапорщик Хватайло!
— Мне непонятно, за что меня и Волокина вы сейчас наказываете, товарищ капитан! В Круче мы все в апреле месяце, когда было прохладно, ходили в столовую и обратно, и даже в ГДО, в лётных куртках! Никто нам замечание не делал и не разъяснял, что это – нарушение формы одежды! Наши лётчики тоже приходили в столовую в лётных куртках, под которыми у них было военное: военные сорочки, галстуки и брюки! Некоторые по воскресеньям приходили в гражданке и лётной куртке. Вы, товарищ капитан, когда драли наших выпивох, тоже пришли на построение в казарму в смешанной форме одежды!
— Что-о-о-о?
— Так точно, товарищ капитан! — проговорил покрасневший Коля Волокин. — Вы были в военных брюках, форменной рубашке, галстуке и лётной кожанке! А начальник штаба старший лейтенант Крапивин – полностью в военной форме одежды!
— Это все хорошо помнят, товарищ капитан! — добиваю я.
Мельком глянул на командира эскадрильи. Мне показалось, что он от волнения сейчас потеряет сознание.
«Только бы не это! Откачивай его потом!» — мелькнуло у меня.
И чтобы затушевать резкость сказанного, загружаю его сознание другой фразой, переводя всё на себя:
— Лично я думал, что демисезонная куртка – это входит в форму одежды! — поворачиваю голову к Николаю: — Коля, ты знал, что ходить так нельзя?
— Я не знал…
— Мы этого не знали, товарищ капитан! Нам никто не доводил, что это нарушение формы одежды!
— «Незнание закона не освобождает от ответственности»! — с потерянным видом процитировал комэск уголовно-процессуальный кодекс, пытаясь всё ещё переиграть ситуацию в свою пользу.
— То закона! Когда речь идёт о преступлении! А это дисциплинарный проступок! И мы – курсанты, только два года как в армии! Мы действительно не знали! Поэтому совесть здесь ни при чём!
— И что, на первом курсе в Рогани вам не рассказывали, что так ходить нельзя?
— Товарищ капитан, а что, нам в Рогани на первом курсе выдавали лётную форму одежды? А вы нас дерёте, как будто мы специально пошли, чтобы эскадрилье и полку принести неприятности!
Мельников начал приходить в себя. Обвёл строй своими серыми с льдинкой глазами:
— Кто ещё не знал, что в лётном нельзя ходить по гарнизону?
Строй молчал.
— Выходит, все знали, только вы не знали? — он усмехнулся.
— Может быть, все и знали! Хотя я в этом сомневаюсь – мы были на главной аллее в лётных куртках не одни! — и я посмотрел на Момотова. — Но мы не знали!
— Значит, командиры звеньев до вас не довели приказ Министра обороны № 250 по форме одежды? Так?
— Да причём тут командиры звеньев? — не сдавался я.
Это была эрупция, вспыхивание, пароксизм, зарница! Да мне просто попала вожжа под хвост. («А! Всё равно накажет! Что я теряю? Так, хоть нервы ему помотаю! Чтоб знал: не всё коту в ж*пу – масленица!») И добавляю:
— Это доводится не по звеньям, а в эскадрилье или даже в полку!
Наступила тягучая пауза.
— Скажу Равилю, чтобы он тебя, Кручинин, наказал соответствующей работкой. Тогда сразу всё станет ясным! Стать в строй!
— Есть!
Мы оба козырнули и оказываемся в строю.
— Предупреждаю всех! Никто по гарнизону не имеет права ходить в смешанной форме одежды! И в лётном тоже! Лётное обмундирование предназначено только для аэродрома, для полётов! Для всего остального – только повседневная форма. Приказом начальника гарнизона курсантам и солдатам нашего полка в порядке исключения разрешено появляться в городе Миргороде не в парадном, а в повседневном! Вопросы?..
Вопросов не было.
— Курсант Волокин!
— Я! — ответил из строя Николай.
Комэск задумался. Затем продолжил:
— Отменяю только что наложенное тебе взыскание пять нарядов…
— Служу Советскому Союзу! — гаркнул Коля, будто получил высокую правительственную награду.
И по строю прокатился гогот.
— Чего, Волокин? — сдерживая смех, проговорил строго капитан.
— А чо говорить-то? — тихо пробормотал Коля и ткнул меня в бедро рукой.
Я не успел ответить. Саня Паландин, едва обернувшись, прошептал ему:
— Скажи: «Есть»…
— Есть, товарищ капитан!
Вдогонку:
••>> — Я даже не знаю, как реагировать на самом деле!
— Ну, возьми ремень, папа!
Из худ. сериала «Школа»
••>> — Разберитесь, кто прав, кто виноват, да обоих и накажи!
Александр Сергеевич ПУШКИН, «Капитанская дочка»
••>> В России все люди делятся на две команды – команду «смирно» и команду «вольно».
Из записных книжек курсанта
••>> Если начальство от бога, то кто же тогда от чёрта?
Из записных книжек офицера
После завтрака натыкаюсь на Галагу. Пытаясь за улыбочкой скрыть своё неудовольствие тем, что комэск невольно его изобличил, как информатора, и показать, как он пострадал из-за меня, он выдал в эфир:
— Только что мне командир звена объявил взыскание за твоё вчерашнее гуляние. И я, — он ещё больше растянул свой некрасивый рот в улыбке, — принимаю решение: ты назначаешься убирать казарму на неопределённый срок. Вплоть до отъезда в отпуск!
У меня внутри начало закипать. Но сейчас вспылить – значит, расписаться в своей глупости.
— Слышь! Ты здесь не изображай из себя великого начальника, которого наказывают за подчинённого! Эту бодягу про то, что тебя за меня наказал кэзэ, будешь рассказывать своим родителям в молдавской деревне! Может, они тебе ещё поверят! Хотя, зная тебя, вряд ли! А то, может, прямо сейчас подойдём к Хотееву да спросим напрямую?
У Галаги приоткрывается рот от удивления: оказывается, его уже считают треплом!
А я между тем сдержанно интересуюсь:
— И это «наказание» неопределённый срок – по уставу или как? Я не буду убирать казарму три недели к ряду!
— Не будешь? — он даже забыл отстаивать своё враньё насчёт взыскания Хотеева «за меня»!
— Нет.
— Я вынужден буду доложить…
— Можешь докладывать, кому хочешь! Хоть самому господу богу.
Я повернулся и пошёл в казарму.
«Сейчас скажет в спину: сука!»
— Сука!
— Только что мне командир звена объявил взыскание за твоё вчерашнее гуляние. И я, — он ещё больше растянул свой некрасивый рот в улыбке, — принимаю решение: ты назначаешься убирать казарму на неопределённый срок. Вплоть до отъезда в отпуск!
У меня внутри начало закипать. Но сейчас вспылить – значит, расписаться в своей глупости.
— Слышь! Ты здесь не изображай из себя великого начальника, которого наказывают за подчинённого! Эту бодягу про то, что тебя за меня наказал кэзэ, будешь рассказывать своим родителям в молдавской деревне! Может, они тебе ещё поверят! Хотя, зная тебя, вряд ли! А то, может, прямо сейчас подойдём к Хотееву да спросим напрямую?
У Галаги приоткрывается рот от удивления: оказывается, его уже считают треплом!
А я между тем сдержанно интересуюсь:
— И это «наказание» неопределённый срок – по уставу или как? Я не буду убирать казарму три недели к ряду!
— Не будешь? — он даже забыл отстаивать своё враньё насчёт взыскания Хотеева «за меня»!
— Нет.
— Я вынужден буду доложить…
— Можешь докладывать, кому хочешь! Хоть самому господу богу.
Я повернулся и пошёл в казарму.
«Сейчас скажет в спину: сука!»
— Сука!
Вдогонку:
••>> — Я должен буду отразить этот случай в рапорте!
— Это ваше право!
Из худ. к/ф-ма «На край света»
••>> «Весь покрытый зеленью, абсолютно весь,
Остров невезения в океане есть…»
Песня из худ. к/ф-ма «Бриллиантовая рука»
••>> — Почему ж не посечь, коли за дело? На то воля господская. Оно нужно посечь потому, что мужик балуется, порядок нужно наблюдать. Коли за дело, то и посеки; почему ж не посечь?
Николай Васильевич ГОГОЛЬ, «Мёртвые души»
Injuriam facilius facias quam feras¹
<<•>> — Вот так возьмут, опустят человека до глубины души. А из души кровь идёт!
Из худ. к/ф-ма «Возмездие»
<<•><•><•>>
<<•>> — Но всем угодить нельзя!
— Нет. Но всех можно обидеть!
— Нет. Но всех можно обидеть!
Из англ. худ. к/ф-ма «Разврат. История Мэри Уайтхаус»
<<•><•><•>>
<<•>> — В отвлечённой любви к человечеству любишь почти всегда одного себя.
Фёдор Михайлович ДОСТОЕВСКИЙ, «Идиот»
<<•><•><•>>
<<•>> — Я говорю без чинов. Начинаются чины – перестаёт искренность.
Денис Иванович ФОНВИЗИН, «Недоросль»
<<•><•><•>>
<<•>> — Частенько там
Мы покровительство находим, где не метим.
Мы покровительство находим, где не метим.
Александр Сергеевич ГРИБОЕДОВ, «Горе от ума»
<<•><•><•>>
<<•>> — Ах! чувствую: ничто не может нас
Среди мирских печалей успокоить;
Ничто, ничто… едина разве совесть.
Так, здравая, она восторжествует
Над злобою, над тёмной клеветою. –
Но если в ней единое пятно,
Единое, случайно завелося,
Тогда – беда! как язвой моровой
Душа сгорит, нальётся сердце ядом,
Как молотком стучит в ушах упрёк…
Среди мирских печалей успокоить;
Ничто, ничто… едина разве совесть.
Так, здравая, она восторжествует
Над злобою, над тёмной клеветою. –
Но если в ней единое пятно,
Единое, случайно завелося,
Тогда – беда! как язвой моровой
Душа сгорит, нальётся сердце ядом,
Как молотком стучит в ушах упрёк…
Александр Сергеевич ПУШКИН, «Борис Годунов»
<<•><•><•>>
<<•>> Мистер… почитывает Гомера для удовольствия – и поделом ему.
Уинстон ЧЕРЧИЛЛЬ
<<•><•><•>>
<<•>> По-моему, «Без комментариев» – роскошное выражение. Я на каждом шагу его использую.
Уинстон ЧЕРЧИЛЛЬ
<<•><•><•>>
<<•>> Если вы отдаёте кому-то должное, это не значит, что этот человек вам нравится.
Уинстон ЧЕРЧИЛЛЬ
<<•><•><•>>
<<•>> Как составлять слова из букв эмоций?
Как дать понять, что сердце просит жить?
Как измерять без меры, без пропорций,
Как душу в час смятенья обнажить?
Куда идти, когда дороги смыты,
Куда спешить, когда никто не ждёт,
Когда стихи уже полузабыты,
И на глазах никак не тает лёд…
Как объяснить дню, что рождён для бури,
Как доказать, что лесу нужен дождь,
Что нет покоя в небесах лазури,
И в свете дня обычно скрыта ложь…
Как дать понять, что сердце просит жить?
Как измерять без меры, без пропорций,
Как душу в час смятенья обнажить?
Куда идти, когда дороги смыты,
Куда спешить, когда никто не ждёт,
Когда стихи уже полузабыты,
И на глазах никак не тает лёд…
Как объяснить дню, что рождён для бури,
Как доказать, что лесу нужен дождь,
Что нет покоя в небесах лазури,
И в свете дня обычно скрыта ложь…
NN
<<•><•><•>>
<<•>> И ждать только тех, кто придёт. И говорить только тем, кто слышит. И молчать только с тем, кто понимает…
Из записных книжек офицера
<<•><•><•>>
<<•>> — Если бог наказывает нас за зло, то дьявол всегда готов наказать нас за доброе деяние.
Оноре де БАЛЬЗАК, «Шуаны, или Бретань в 1799 году»
<<•><•><•>>
<<•>> — Ёма-ё, Козлова, от тебя всегда одни неприятности!
Из худ. сериала «Краткий курс счастливой жизни»
<<•><•><•>>
<<•>> — Виктор Викторович! Вы не обидитесь, я заберу её на полчасика. Я только надеру ей задницу!
— Да, конечно, Наталия! Я только надеюсь, что вы не буквально!
— Да, конечно, Наталия! Я только надеюсь, что вы не буквально!
Из худ. к/ф-ма «М+Ж»
<<•><•><•>>
<<•>> — Лечь!.. Встать!.. Лечь!.. Встать!.. Привыкайте к боевым будням, насекомые!
Из худ. к/ф-ма «Таёжный роман»
<<•><•><•>>
<<•>> «Что б они ни делали,
Не идут дела!
Видно, в понедельник
Их мама родила…»
Не идут дела!
Видно, в понедельник
Их мама родила…»
Песня из худ. к/ф-ма «Бриллиантовая рука»
<<•><•><•>>
<<•>> — Ты как обращаешься к старшим по званию, пигалица? Ты вообще, по какому праву старшим по званию такие вопросы задаёшь?
Из худ. к/ф-ма «Гости из будущего»
_____________________
¹ Injuriam facilius facias quam feras (лат.) – Легко обидеть, тяжелее вытерпеть. (Из Публия Сира)
Автор: Юрий Фёдоров
Просмотров: 45
Опубликовано 12 лет назад.
Категория:
Зарницы памяти