Взлёт

      С утра поднялись на полёты – так не хотелось вставать! Мельников с Хотеевым слетали на разведку погоды. И было принято решение: ждать. По району была низкая облачность – эдакая серая вата. Потом пошёл мелкий и по-осеннему противный дождик.
      Полёты всё не отбивали, наверное, по причине того, что не знали, чем занять нас в казарме. И все на стоянках попрятались. Техсостав в домик инженерно-технического состава, а наши – кто в лётном домике, кто под крылом Элки байки травит. А я залез в кабину самолёта. Саша Кириллов заботливо прикрыл меня фонарём кабины. Закрываю замки фонаря, но не герметизирую его – чтобы остекление не потело и было не так жарко. Потом, дождавшись пока Санёк отойдёт от самолёта, включаю аккумулятор, АЗС «Ночь» и правую лампу УФО¹. Через секунду-другую она загорается мягким сиреневым цветом. Реостатом увеличиваю мощность до полной и полностью открываю светофильтры. Направляю свечение себе на нос. Там как раз не вовремя вскочил противный прыщик. Это не оттого, что еб*лся, а оттого, что хотел! Включаю секундомер на бортовых часах. Через семь минут выключаю УФО и аккумулятор. Потом, откинувшись на заголовник, закрываю глаза. И под звук капели по остеклению фонаря сладко засыпаю.
      Через один час десять минут (по шкале времени отсчёта за полёт, которое я запустил перед сном) слышу возню с замками с внешней стороны. Фонарь распахивается (дождь прошёл), и Сашко мне говорит:
      — Юрок, полётам отбой! Ваши собираются в казарму.
      — А я, Санёк, так хорошо выспался!
      — Верю! — улыбается он своей красивой улыбкой. — По тебе видно – как кот после сметаны!
      Я поблагодарил нашего вечного техника Сашу, и через лужи на бетонных плитах шагаю к лётному домику.
      После обеда узнаю, что Галага сунул меня на эти сутки дневальным по казарме. Значит, на понедельник, если предварительная [подготовка] сегодня, мне подлетнуть не удастся! Кто не присутствует на предварительной – тот не летает! Это писанный в авиации закон. Прошли те времена, когда вся предварительная состояла из того, что лётчикам (и, между прочим, курсантам!) кэзэ диктует кто, когда, куда и по какому заданию летит, а пилоты записывают это на пачке «Беломора»!
      Ребята здесь, в Миргороде, уже имеют по несколько заправок. А я слетал лишь контрольные по кругам с Хотеевым (которые мне так не понравились) и с Капрановым на облёт зон (хоть с ним душу отвёл).
      Галага уже откровенно подличает! В наряд – Кручинин, убирать кубрики лётчиков – Кручинин, в оцепление – опять я!
      Начальник штаба аэ капитан Барановский после случая с уборкой туалета ко мне относится с видимой симпатией. И даже, как передала наша курсантская молва, заступился за меня. Когда после случая в курилке Галага вместе с капитаном зашёл в казарму, то что-то там начал ему про меня нашёптывать. Витя Булыгинов, стоявший дневальным, слышал лишь реакцию Барановского. Тот ответил Румыну:
      — Не ври! Кручинин не такой!
      Этот, видно, быстро разобрался в Галаге! Оказывается, для этого не обязательно считать себя психологом.
      …После ужина стою у входа в спальное помещение со штык-ножом на ремне. Заходят Мельников и Барановский. Вытягиваюсь, прикладываю руку к пилотке.
      — Ты что, снова в наряде?! — воскликнул Барановский. — Что такое? Кто послал?
      «Хороший вы человек, товарищ капитан! Внимательный, справедливый!»
      — Поставил в наряд младший сержант Галага.
      — За что?
      Я пожал плечами
      — Как не знаешь?
      — Так… — я зыркнул на комэску. — Всё в порядке, товарищ капитан! Всё в порядке!
      — Ну, смотри…
      — Ну что? Ты исправился? — слегка улыбаясь, спрашивает Мельников.
      — Исправляюсь потихоньку, товарищ капитан!
      — Замечаний нет! Хорошо служит! — добавляет Отец.
      Командир эскадрильи оглядел меня с ног до головы: вроде бы к моему внешнему виду придраться не к чему: верхний крючок застёгнут, бляха ремня начищена до блеска, ремень подтянут, штык-нож висит на ширину ладони от пряжки. И глазами ем начальство. В общем, у меня был типичный вид придурковатого дневального, который так нравится всем командирам и начальникам! И Мельников чуть было не прошёл мимо. Но тут, вспомнив что-то (наверное, себя в курсантские годы!), он протягивает руку к моему подворотничку и выворачивает его наружу.
      — А это что?
      — Товарищ капитан! Я же уже два часа стою – жарко!
      — Давай! — и он отрывает подворотничок. — Иди, подшивайся!
      — Туда-то я не посмотрел, — виновато говорит Барановский.
      И я всей своей шкурой ощутил, что подвёл его!
      — А вы говорите, что нет замечаний!
      Мельников зло сверкнул глазами на нас обоих и стремительно вышел. Комэск тем самым приземлил меня и ткнул носом своего НШ.
      — Что ж ты! Эх!.. — начштаба тяжко вздохнул.
      Я виновато отвёл глаза.
      Тут с лестничной клетки появляется Саша Парлышев, курсант из 1й аэ. Он, оказывается, видел вспышку нашего комэски. И когда Барановский вышел на лестницу, громко говорит:
      — Я ох*уеваю от командиров вашей эскадрильи! Курсант стоит почти сутки в наряде – и у него должен быть белоснежный подворотничок?
      Смотрю за Сашкину спину. Барановский не ушёл, находится рядом с дверью и повернул голову в нашу сторону.
      Глазами показываю Сане ему за спину. Он понимающе прикрывает глаза: мол, я знаю и говорю так громко специально!
      — Это ж надо – приеб*ться к подворотничку дневального! Ваш комэска сам никогда не был дневальным, что ль? Я знал, что эта четвёртая эскадра припезд*нная! Но что на столько!..
      С этими словами Парлышев вальяжно заходит в спальное помещение.
      Барановский с лестничной клетки смотрит в спину уходящему курсанту 1й эскадрильи, затем махнул рукой и ушёл…
      Но я хочу стать военным лётчиком, закончить ХВВАУЛ. Поэтому выдержу всё!

    Вдогонку:

      ••>> — Вот бесовская одёжа!
                                         Из худ. к/ф-ма «Иван Васильевич меняет профессию»

      ••>> Жизнь прекрасна, даже когда она наносит удар ножом в спину…

Из записных книжек офицера

      ••>> Гори, гори, моя звезда,
      Звезда любви приветная!
      Ты у меня одна заветная,
      Другой не будет никогда.
         Ты у меня одна заветная,
         Другой не будет никогда!

      Твоих лучей небесной силою
      Вся жизнь моя озарена.
      Умру ли я, ты над могилою
      Гори, сияй, моя звезда.
         Умру ли я, и над могилою
         Гори, сияй, моя звезда!

Слова Владимира Чуевского, музыка: Петра Булахова

<<•>> Нравоучения другим есть не что иное, как нежелание исправить себя.

МЕЙДЗИН (Алексей ГУСАРОВ)

<<><•><>>

<<•>> Хорошо одетый человек – это тот, на чью одежду не обращают внимания.

Сомерсет МОЭМ

<<><•><>>

<<•>> — Молодость, молодость!..
      — Когда нечего больше сказать, говорят: «Молодость, молодость!..»

Антон Павлович ЧЕХОВ, «Чайка»

<<><•><>>

<<•>> Прибыв в Букингемский дверец, Черчилль первым делом отправился в туалет. Выходя оттуда, он натолкнулся на министра финансов, одетого в голубой костюм из простой шерсти.
      — Я полагаю, — заметил ему Черчилль, — что хотя бы ради такого случая вы могли взять на себя труд одеться соответствующим образом.
      В ответ министр улыбнулся крокодильей улыбкой:
      — А вы, премьер-министр, могли бы застегнуть брюки.

Из воспоминаний

<<><•><>>

<<•>> — Лишь строгостью мы можем неусыпной
      Сдержать народ.

Александр Сергеевич ПУШКИН, «Борис Годунов»

<<><•><>>

<<•>> — На дисциплину разбойников никак нельзя положиться.

Александр Сергеевич ПУШКИН, «Капитанская дочка»

<<><•><>>

<<•>> — Уж эта молодёжь! вечно некстати горячится…

Михаил Юрьевич ЛЕРМОНТОВ, «Герой нашего времени»

<<><•><>>

<<•>> — Гордая знать смотрит на нас, армейцев, как на диких. И какое им дело, есть ли ум под нумерованной фуражкой и сердце под толстой шинелью?

Михаил Юрьевич ЛЕРМОНТОВ, «Герой нашего времени»

<<><•><>>

<<•>> — Если только одеть половину русских мужиков в немецкие штаны – науки возвысятся, торговля подымется и золотой век настанет в России.

Николай Васильевич ГОГОЛЬ, «Мёртвые души»

<<><•><>>

<<•>> — Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!

Лев Николаевич ТОЛСТОЙ, «Война и мир»

<<><•><>>

<<•>> Оденьте чучело в платье последнего фасона, и сами станьте рядом в простой одежде. И посмотрите, кому поклонятся раньше – чучелу или вам.

Генри Дэвид ТОРО, америк. писатель

<<><•><>>

<<•>> Мне стало казаться, будто передо мной ткацкий станок времени. А сам я – только челнок, безвольно снующий взад и вперёд и плетущий ткань судьбы.

Герман МЕЛВИЛЛ, «Моби Дик»

<<><•><>>

<<•>> Здесь, в этом коридоре, всякие двери и за ними… За ними наша прожитая жизнь. А коридор нашего подсознания всё тянется и тянется вдаль, в бесконечность прошлых жизней. И ещё никому не удавалось достичь его конца.

Ирина ГРИШАНОВА РУСЁНА, «Зарисовочка на слово “Коридор”»

<<><•><>>

<<•>> Я жить хочу, но это очень трудно,
      А главное – нетрудно умереть,
      Когда так больно, долго и так нудно
      Терять, разуверяться и стареть…

Роллан БЫКОВ

<<><•><>>

<<•>> И пусть судьба не справедлива!
      Но жизнь игра, играй красиво!

NN

<<><•><>>

<<•>> По счастью, жизнь не так уж легка, иначе она заканчивалась бы слишком быстро.

Уинстон ЧЕРЧИЛЛЬ

<<><•><>>

<<•>> Жизнь, она как зебра, – чёрная полоса, белая полоса, чёрная полоса, белая полоса, а потом – хвост и полная ж*па!

Курсантский фольклор

<<><•><>>

<<•>> — <Одежда> На работу ходить… И в театр прилично.
        — И в гроб можно!

Из худ. к/ф-ма «Я шагаю по Москве»

<<><•><>>

<<•>> — Я отказываюсь чувствовать его вину!

Из америк. худ. сериала «Безумцы»

<<><•><>>

<<•>> — Всегда интересно наблюдать за проявлением подавленного чувства вины.

Из америк. худ. сериала «Доктор Хаус»

<<><•><>>

<<•>> — Если король повелевает, висильник не выбирает себе верёвку.

Из фр. худ. к/ф-ма «Маркиза»

<<><•><>>

<<•>> — А я не хочу быть при ком-то!
      — Мальчик почувствовал власть! Запомни: все мы при ком-то! Ты в этом очень скоро убедишься!

Из худ. к/ф-ма «Дублёр начинает действовать»

<<><•><>>

<<•>> — Знаешь, как Муссолини определял сущность своей власти?
      — Ну?
      — «Жри и молчи!»
      — И это правильно, Михась!

Из худ. сериала «Военная разведка. Западный фронт»