Эпизод \\\\[150й]//// В ПРЕДВЕРИИ ОТПУСКА
•>> Проблемы с уединением
•>> Змеиный яд
•>> Ну, заяц, погоди!
Запись без даты. Не позднее 18 октября 1972 г.
…Огонь погас, а месяц всходит.
В лесу пасётся волколак…Тарас ШЕВЧЕНКО
Нет, Миргород мне определённо не нравится! Здесь негде уединиться для своих записок. Экипажные кубрики отсутствуют. Даже к полётам готовимся в спальном помещении казармы за большим, срубленным топором лет триста назад, столом. И несколькими экипажами сразу.
Сунулся, было, для этого в библиотеку; но это – маленькая комнатушка, где, кроме стойки и полок с книгами, стоят четыре стола. И обязательно кто-нибудь подсядет (допустим, с журналом) и, между делом, ткнётся носом: а что это ты там пишешь?
Пришлось писать на листах из тетрадки, сложенных вдоль. А потом перенесу! Если, конечно, не поленюсь, если будет что-то стоящее. Но листы – это не дело! Они годятся лишь для конспирации. Чтобы не было насмешек со стороны и чтобы меня не опасались.
Вот и сейчас сижу на койке, положив экипажный чемодан на колени, и пишу, изредка для маскировки заглядывая в раскрытую книгу. Но и эта хитрость не помогает!
— Ты что, дневник ведёшь? — спрашивает, походя, Парлышев, курсант из первой аэ.
Догадливый, шершень! Пытаюсь отнекаться…
Говорю вам: абсолютно негде уединиться со своими мыслями, фактами, анализом. Пишу урывками, в несколько приёмов, штрихами. А это сказывается на качестве и полноте записей, я это уже вижу. Да и на желании тоже…
…Все с нетерпением ждут отпуск. Даже летать не так хочется. Да и погода нас не балует: в последние дни – ни одной лётной смены! И именно по погоде: то зарядит дождь по-осеннему с плохой видимостью, то погода солнечная, но идёт низкая облачность под 7-8 баллов. Одним словом, осень…
Полётов нет, ждём отпуск, энергии скопилось много, а не расходуется. Вот и разыгрываются после отбоя целые спектакли.
Как-то Саша Передышко купил себе крем, приготовленный из змеиного яда. Для поясницы, которую он в свои 20 лет успел застудить. Каждый вечер Самойченко усиленно втирает ему этот крем. Запах стоит – святых выноси! Да побыстрей! Змеиный яд вызывает множество насмешек, шуток, доморощенных анекдотов.
…Я не видел, как это началось, ибо в то время мирно беседовал со Слоном. Когда же обернулся на вскрики, то увидал стоящего на руках Юрана Делябина. Сзади за ноги его держал Женька Щербаков.
— Ой! — вопил Делябин. — Пусти, хрен моржовый! Пусти, не то хуже будет!
— Юран! Кому хуже будет? Тебе? — хохотал сзади Щербаков.
— Тебе! Змеиный яд напущу!
Женька, всегда ценивший тонкий юмор, хорошую шутку и неожиданные переходы, от смеха выпускает Юрана и тот убегает к своей кровати.
— Ну, заяц, погоди! — обещает Делябин. — Я тебе дам, Барсик!
Женька мостится у себя на койке, продолжая раскатисто хохотать:
— Юран, ты ж*пу намажь себе змеиным ядом!
Ответ у Юрана уже готов:
— Я уже намазал, иди, полижи!
Хохот всей казармы покрыл его слова. Женька хохочет громче всех:
— Иду, Юран! Иду! — поднимается он.
Но, подойдя к кровати Делябина, не обнаруживает его там.
— Юра-ан! — позвал в надежде взять пеленг. Никто не ответил. — Юран, отзовись! Не то начну искать! А найду, хуже будет!
Молчание Делябина и смешки всей казармы были ему ответом.
— Ну, бл*дёныш, держись!
Щербаков пошёл между коек. У кроватей Самойченко и Передышко он останавливается. Уж слишком большая площадь покрыта одеялами. А ведь здесь, судя по головам, должны лежать лишь двое! Щербаков рывком стягивает одеяло и бьёт курсантским ремнём посредине.
По вскрикам Делябина все поняли, что искомый объект найден!
— А-а-а! Ё* твою мать, Барсик, за что? Я же ничего! А-а-а! — Юран орал натурально.
— Ещё полизать? — спрашивает Женька.
— Хва-атит, пизд*ныш!
— Ах, я ещё и пизд*ныш?! Вот тебе, вот!
— Ой-ой-ой-ой! Завтра же я сидеть в самолёте не смогу!
— Ничего! Попилотируешь стоя! Твой рост тебе это позволяет! На тебе, на! Это, чтобы ты не прятался от меня!
Щербаков схватил его в охапку и поволок в «плен». Ему помогает Володя Рубан, берёт пленника за ноги. Женька – за руки. И вдвоём стали его подбрасывать.
— О-ой! О-ой! — стонет Делябин. — Не уроните! Еб*на вошь, только не уроните меня!
Броски могли быть бесконечными, если бы подбрасываемый не ударился слегка о кровать. Только тогда его отпустили. Юран, потирая ушибленное место, отбегает в сторону:
— Барсик, иди сюда! Я тебе кое-что покажу!
— Юран, сучка, что, мало?
Немного беготни и Юрка снова в плену. Под гогот всей казармы с него стягивают подштанники, оставив только нижнюю рубашку, и, подхватив подмышки, голого выносят в коридор.
Не знаю, чем бы всё кончилось, если б их там не вспугнули. Все трое дико заскакивают в казарму и рысью разбегаются по своим койкам. Наступает ожидающая тишина, которую нарушает жалобный стон:
— Черти! Кальсоны-то отдайте! Спать будет хо-олодно! — молит Юран.
Мощный гогот нарушает сложившуюся тишину и сквозь него Женькин голос:
— Нету, Юран! Пойди у дежурного по полку сам забери!
Мне показалось, что от нашего курсантского хохота дрогнули стёкла…
Сунулся, было, для этого в библиотеку; но это – маленькая комнатушка, где, кроме стойки и полок с книгами, стоят четыре стола. И обязательно кто-нибудь подсядет (допустим, с журналом) и, между делом, ткнётся носом: а что это ты там пишешь?
Пришлось писать на листах из тетрадки, сложенных вдоль. А потом перенесу! Если, конечно, не поленюсь, если будет что-то стоящее. Но листы – это не дело! Они годятся лишь для конспирации. Чтобы не было насмешек со стороны и чтобы меня не опасались.
Вот и сейчас сижу на койке, положив экипажный чемодан на колени, и пишу, изредка для маскировки заглядывая в раскрытую книгу. Но и эта хитрость не помогает!
— Ты что, дневник ведёшь? — спрашивает, походя, Парлышев, курсант из первой аэ.
Догадливый, шершень! Пытаюсь отнекаться…
Говорю вам: абсолютно негде уединиться со своими мыслями, фактами, анализом. Пишу урывками, в несколько приёмов, штрихами. А это сказывается на качестве и полноте записей, я это уже вижу. Да и на желании тоже…
<<•>•••<•>>
…Все с нетерпением ждут отпуск. Даже летать не так хочется. Да и погода нас не балует: в последние дни – ни одной лётной смены! И именно по погоде: то зарядит дождь по-осеннему с плохой видимостью, то погода солнечная, но идёт низкая облачность под 7-8 баллов. Одним словом, осень…
Полётов нет, ждём отпуск, энергии скопилось много, а не расходуется. Вот и разыгрываются после отбоя целые спектакли.
Как-то Саша Передышко купил себе крем, приготовленный из змеиного яда. Для поясницы, которую он в свои 20 лет успел застудить. Каждый вечер Самойченко усиленно втирает ему этот крем. Запах стоит – святых выноси! Да побыстрей! Змеиный яд вызывает множество насмешек, шуток, доморощенных анекдотов.
…Я не видел, как это началось, ибо в то время мирно беседовал со Слоном. Когда же обернулся на вскрики, то увидал стоящего на руках Юрана Делябина. Сзади за ноги его держал Женька Щербаков.
— Ой! — вопил Делябин. — Пусти, хрен моржовый! Пусти, не то хуже будет!
— Юран! Кому хуже будет? Тебе? — хохотал сзади Щербаков.
— Тебе! Змеиный яд напущу!
Женька, всегда ценивший тонкий юмор, хорошую шутку и неожиданные переходы, от смеха выпускает Юрана и тот убегает к своей кровати.
— Ну, заяц, погоди! — обещает Делябин. — Я тебе дам, Барсик!
Женька мостится у себя на койке, продолжая раскатисто хохотать:
— Юран, ты ж*пу намажь себе змеиным ядом!
Ответ у Юрана уже готов:
— Я уже намазал, иди, полижи!
Хохот всей казармы покрыл его слова. Женька хохочет громче всех:
— Иду, Юран! Иду! — поднимается он.
Но, подойдя к кровати Делябина, не обнаруживает его там.
— Юра-ан! — позвал в надежде взять пеленг. Никто не ответил. — Юран, отзовись! Не то начну искать! А найду, хуже будет!
Молчание Делябина и смешки всей казармы были ему ответом.
— Ну, бл*дёныш, держись!
Щербаков пошёл между коек. У кроватей Самойченко и Передышко он останавливается. Уж слишком большая площадь покрыта одеялами. А ведь здесь, судя по головам, должны лежать лишь двое! Щербаков рывком стягивает одеяло и бьёт курсантским ремнём посредине.
По вскрикам Делябина все поняли, что искомый объект найден!
— А-а-а! Ё* твою мать, Барсик, за что? Я же ничего! А-а-а! — Юран орал натурально.
— Ещё полизать? — спрашивает Женька.
— Хва-атит, пизд*ныш!
— Ах, я ещё и пизд*ныш?! Вот тебе, вот!
— Ой-ой-ой-ой! Завтра же я сидеть в самолёте не смогу!
— Ничего! Попилотируешь стоя! Твой рост тебе это позволяет! На тебе, на! Это, чтобы ты не прятался от меня!
Щербаков схватил его в охапку и поволок в «плен». Ему помогает Володя Рубан, берёт пленника за ноги. Женька – за руки. И вдвоём стали его подбрасывать.
— О-ой! О-ой! — стонет Делябин. — Не уроните! Еб*на вошь, только не уроните меня!
Броски могли быть бесконечными, если бы подбрасываемый не ударился слегка о кровать. Только тогда его отпустили. Юран, потирая ушибленное место, отбегает в сторону:
— Барсик, иди сюда! Я тебе кое-что покажу!
— Юран, сучка, что, мало?
Немного беготни и Юрка снова в плену. Под гогот всей казармы с него стягивают подштанники, оставив только нижнюю рубашку, и, подхватив подмышки, голого выносят в коридор.
Не знаю, чем бы всё кончилось, если б их там не вспугнули. Все трое дико заскакивают в казарму и рысью разбегаются по своим койкам. Наступает ожидающая тишина, которую нарушает жалобный стон:
— Черти! Кальсоны-то отдайте! Спать будет хо-олодно! — молит Юран.
Мощный гогот нарушает сложившуюся тишину и сквозь него Женькин голос:
— Нету, Юран! Пойди у дежурного по полку сам забери!
Мне показалось, что от нашего курсантского хохота дрогнули стёкла…
Вдогонку:
••>> — Друг – это тот, который в большой, шумной компании заметил, что ты ушёл.
Из америк. худ. к/ф-ма «Третий лишний»
••>> Совсем не трудно иметь друзей, если разрешаешь людям над собой смеяться.
Дэниел КИЗ, «Цветы для Элджернона»
Fervet olla, vivit amicitia¹
<<•>> Для высокой дружбы необходимо одно условие – способность обходиться без неё.
Ральф Уолдо ЭМЕРСОН
<<•><><•>>
<<•>> Всё может отдать мужчина своему верному другу, – всё, только не ту женщину, которую любит.
Генрих ИБСЕН
<<•><><•>>
<<•>> Апостол Павел и апостол Фома спорили друг с другом, что такое тюрьма. Один был снаружи, другой внутри… Победила дружба – их обоих распяли, слишком много любви!
NN
<<•><><•>>
<<•>> Друзей нельзя купить! Зато их можно выгодно продать.
NN
<<•><><•>>
<<•>> — Нету проку в том, кто старых друзей забывает!..
Михаил Юрьевич ЛЕРМОНТОВ, «Герой нашего времени»
<<•><><•>>
<<•>> Этикет надо соблюдать даже в дружбе.
Японская пословица
<<•><><•>>
<<•>> Только с возрастом начинаешь ценить то немногое, что имеешь, и то многое, что когда-то по глупости растерял в нелепой погоне, которую принимал за жизнь – друзей, любовь, свои привязанности. Себя самого, в конце концов…
Олег РОЙ, «Нелепая привычка жить»
<<•><><•>>
<<•>> …нет, бессмысленная гипотеза – может ли найти друзей человек, который не любит самого себя?
Кобо АБЭ, «Чужое лицо»
<<•><><•>>
<<•>> Слабого человека лучше иметь своим врагом, чем другом.
Генри Уиллер ШОУ
<<•><><•>>
<<•>> Я к одиночеству привык,
Я б не умел ужиться с другом, –
Я б с ним препровождённый миг
Почёл потерянным досугом.
Я б не умел ужиться с другом, –
Я б с ним препровождённый миг
Почёл потерянным досугом.
Михаил Юрьевич ЛЕРМОНТОВ, «Стансы»
<<•><><•>>
<<•>> — Старые друзья – это, конечно, штука хорошая, но их уж ничем не удивишь!
Евгений ШВАРЦ, «Золушка»
<<•><><•>>
<<•>> — Иногда подростки дерутся без всякой причины и становятся «мы» без всякой причины. Когда подростки становятся «мы», их ещё называют по-другому, «друзья». Только тогда подростки становятся особенными.
Из америк. худ. сериала «Достоинство джентльмена»
<<•><><•>>
<<•>> — Путь к душе мужчины лежит через его друзей.
Из америк. худ. к/ф-ма «Гримм»
<<•><><•>>
<<•>> — Друзья так не поступают!
— А мы друзья?
— А, по-твоему, кто?
— Сообщники!
— Один чёрт! Нет?
— А мы друзья?
— А, по-твоему, кто?
— Сообщники!
— Один чёрт! Нет?
Из америк. худ. сериала «Подпольная империя»
<<•><><•>>
<<•>> — Ладно, приглашу другого друга!.. Хочешь сказать, у меня только один друг?
Из америк. худ. сериала «Доктор Хаус»
_____________________
1 Fervet olla, vivit amicitia (лат.) – Кипит горшок, живёт дружба.
Автор: Юрий Фёдоров
Просмотров: 60
Опубликовано 12 лет назад.
Категория:
Зарницы памяти