Взлёт

      В первый же день после возвращения с «губы» (арест начальником училища генералом Машкеем за халатность при несении службы дежурным по курсу) Галагу отозвал к окну Слава Павличко и что-то долго ему рассказывал. Лица Павличко я не видел, он был повёрнут в сторону окна, а вот мой командир отделения через пару минут их разговора со вскинутыми кверху бровями начал уже кидать злые взгляды в мою сторону. А после получения подробной информации подошёл ко мне и, глядя на меня своими тёмными молдавскими глазами, с плохо скрываемым раздражением спросил:
      — Так, говоришь, меня Машкей правильно наказал за Космодинова и Черноусова? Правильно я отсидел ни за что, ни про что пятнадцать суток?
      Пётр сделал ударение на словах «ни за что, ни про что».
      Конечно, я ничего такого не говорил. Павличко, своими словами излагая Петечке моё выступление на комсомольском собрании, изменил самую малость – смысл. И, если следовать логике, что я не кидался защищать Галагу от генеральского взыскания (а он, Павличко, грудью кинулся на защиту друга!), моё мнение, можно истолковать и так! 
      Попытался пояснить Петру смысл сказанного мной на собрании и я:
      — На комсомольском собрании, если речь идёт об этом…
      — Об этом, об этом!
      — …Я говорил, что внутренний наряд, несший службу в ту злополучную ночь, когда случилось то страшное происшествие, ответственен за случившееся тоже. Ведь и наши офицеры – командиры взвода и роты, начальник курса – были наказаны, хотя тогда ночью в казарме их не было…
      Но Галага ничего не понял. Или не хотел ничего понимать. Из моей фразы он взял лишь то, что я то самое всё же говорил и его, вопреки здравому смыслу и логике, сломя голову, не защищал!
      — Я для тебя столько сделал! А ты, ссссука!.. Хорошо-хорошо! Ты, бл*дь, ещё пожалеешь об этом!.. — пообещал он.
      Я усмехнулся, ибо в таком случае мне было всё равно, что Галага подумает или решит как-то мне мстить!
      А он, сверкнув на меня своим чёрным взглядом, отходит.
      Интересно, что Галага имел в виду, говоря, что он для меня «столько сделал»?..

Semper homo bonus tipo est! ¹

      <<•>> – В тюркских языках слово «ай» или «ой» означает – «луна»; 

      –  в японском «ai» – «любовь»;  

      – в русском «ай» или «ой» – восклицание боли…  

Из необъяснимого

      <<•>> Глупость не была бы полной глупостью, если бы не боялась ума. Порок не был бы подлинным пороком, если бы не питал ненависти к добродетели.

Николла ШАМФОР

<<><•><>> 

      <<•>> — У него было много друзей, Пуаро.  

      — Какой смысл иметь много друзей, если у тебя есть злейший враг?

Из англ. худ. сериала «Рождество Пуаро»

      <<•>> Не отнимай ни у кого убеждений, способствующих его счастью, если не можешь дать ему лучших.

Иоганн ЛАФАТЕР

      <<•>> — Мой повелитель, у врагов солдат больше, чем звёзд на небе!  

      — Отлично! Когда я был ребёнком, всегда мечтал дотянуться до них своим мечом.

Из худ. к/ф-ма «300 спартанцев»

      <<•>> Громить пороки и щадить порочных – это всё равно, что осуждать карты и защищать картёжную игру.

Николла ШАМФОР

 

      — Какой чёрт занёс вас на эти галеры?

Из худ. к/ф-ма «Покровские ворота»

      — Надо контролировать, кому давать, а кому не давать. Почему мы вдруг решили, что каждый может иметь?!

В.С. ЧЕРНОМЫРДИН, Премьер-министр РФ

      Когда я брал эту книгу в нашей технической библиотеке УЛО, библиотекарша удивилась:
      — А зачем вам «Общая психология»? Вы будете Военную психологию и Военную педагогику изучать на третьем курсе!
      — А что, в нашем училище и такие предметы изучаются? — настал черёд удивиться мне. — Занятно!
      В общем, только я сегодня погрузился в мир психологических знаний (надо же мне как-то усилить борьбу со своими недостатками!), когда к нам в аудиторию заглянула голова Липинина, курсанта из первой роты:
      — Кручинин, здесь? — Я, привлекая к себе внимание, поднимаю два пальца над головой. — Там, внизу, к тебе парень по гражданке пришёл!
       «Парень? Что за парень? Интересно девки пляшут!»
      Я прячу «Общую психологию» в полевую сумку (чтобы никто из любопытных не видел, что я читаю, и не задавал дурных вопросов), складываю учебники и конспекты аккуратно на столе в стопочку, записываю на доске свою фамилию, что якобы нахожусь на консультации на кафедре Автоматики и телемеханики, и иду к выходу из аудитории.
      — Юр, а тебе не надо никуда ходить! — засмеялся Женька Щербаков. — ГПУ за тобой само придёт!
      С улыбкой посмотрел на Евгения: мол, смешно, твоя шутка мной оценена, и я выхожу в коридор.
       «Кто бы это мог быть? Впрочем, чего гадать? Сейчас выясним!»
      Сбегаю вниз по центральной лестнице УЛО.
      На первом этаже у колонны с удивлением обнаруживаю перетаптывающегося Диму в чёрной меховой куртке. Он с любопытством рассматривал на памятных досках списки наших выпускников – Героев Советского Союза.
      — Дима? Здорово! — ещё с лестницы начинаю я. — В вашем медицинском институте столько Героев, дважды и трижды Героев не будет?
      — Привет, Юрик! Да уж! Не сподобились! — живо оборачивается в мою сторону Дмитрий и широко улыбается своей красивой улыбкой. — Быстро же тебя разыскали! Такое большое здание!
      — Долго ли, умеючи! Вот уж кого я не ожидал увидеть сегодня здесь, так это тебя!
      — Я же обещал тебя найти!
      — Ух ты, какой он! Обещано – сделано! Молодец!
      Подхожу и мы обмениваемся крепкими рукопожатиями.
      Не люблю вялых рукопожатий – будто из одолжения подержать себя за кисть дают! Не по-мужски это!
      А у Димы рука в руку входит по-мужски твёрдо, жилисто, как литая!
      Чтобы наш разговор не слушал караульный сторожевого поста, мы выходим на улицу.
      Зимний день, метельный, ветреный, медленно умирал. А ветер был таким, что, казалось, своими холодными порывами вскрывал вены.
      Дима поднимает воротник меховой куртки и интересуется:
      — Ты не простудишься? Ветерок – ого-го!
       «Ещё раз – молодец! О ближнем беспокоится!»
      — Нет! Я тепло одет: под гимнастёркой двойное бельё, одно из которых – байковое! — храбрюсь я. — Ты как оказался здесь, на краю света? Какими судьбами тебя занесла к нам нелёгкая?
      — Да вот, решил посмотреть на гнёздышко пернатых курсантов!
      — «Пернатых»? Хорошо, что не «пархатых»! Как же ты сюда прошёл?
      Дима снова улыбнулся своей красивой улыбкой.
      — На вашем КПП меня никто не остановил, я и проскочил! — он прячет нос в меховой воротник. — А потом язык до Киева, то есть до вашего учебного корпуса, где ты обитаешь, меня довёл. Только внизу дежурный курсант меня притормозил. Сказал, что без пропуска нельзя.
      Я значимо поправил:
      — Здесь несут службу не дежурные курсанты, а целый сторожевой пост! Между прочим, вооружены! — мне было приятно немного поважничать перед Димой. — Всех нарушителей они должны остановить перед входом любой ценой – огнём и мечом!
       (Враньё! Сторожевой пост, понятное дело, был с карабинами без патронов!)
      — Здесь же есть и секретные аудитории! А ты хотел в военном училище дежурной увидеть бабушку «Божий Одуванчик»?
      — Да какая мне, хрен, разница? Ваши секреты меня не интересуют! Не пустили и всё!
      — Молодец Липинин! Проявил бдительность! — улыбнулся я.
      — А, может, и пустил бы! И даже не окликнул бы! Но мне надо было узнать, в какой аудитории находишься ты. Вот я к нему по-приятельски и подошёл. Тут-то твой Липинин – правильно? – и проявил свою дурацкую бЗдительность! А если бы я не спросил, так и остановили бы они меня! Как же! Чёрт, надо было так и сделать! Чтобы утереть тебе нос! А то ишь, заважничал! — мой собеседник улыбнулся снова. — Пройти, а уже внутри расспросить!
      — Вот внутри военная контрразведка тебя бы и повязала! И пошёл бы ты, Митенька…
      Я похлопал парня по плечу и пропел:
      — «По тундре, по широкой дороге! Где мчится поезд Ленинград – Воркута!..»
      Мы посмеялись.
      — Ладно, чего уж там! Тоже мне, нашли «шпиёна»! Я к тебе по делу, контрразведка! — заявил Дима.
      — Тут она к нему приплыла и спросила: «Чего тебе надобно, старче?»
      — Ей с поклоном старик отвечает: «Смилуйся, рыбка-зараза!» Ну, ладно! Ты готов?
      — Всегда готов! — я изображаю пионерский салют. — А к чему?
      — К группенсексу. В эту субботу. Желательно, с ночёвкой. Держи адрес! Часиков в семь! Придёшь, позвонишь: два коротких звонка, один длинный! Чтобы мы там не мельтешили, и я знал, что это ты, а не хозяйка квартиры!
      — Тогда лучше звонки: два коротких, два длинных!
      — А почему – два коротких, два длинных?
      — Ти – ти – та-а – та-а. Две точки, два тире. По азбуке Морзе, это буква «Ю»!
      — Да? Ну, хорошо! Пусть так!
      Тут до меня доходит и я опешил:
      — Погоди! Ты что, серьёзно?
      — Более, чем менее! Стал бы я тебя разыскивать за тридевять земель, чтобы поприкалываться! И какие вообще могут быть шутки, когда речь идёт о группенсексе? Буква «Ю», ты что?!
      — Ну ты и бес, буква «Д»!
      — А, кстати, как по азбуке Морзе будет «Д»?
      — Та-а – ти – ти! Тире – две точки.
      — Надо будет запомнить! А вообще, ты не мог бы мне написать на листе всю азбуку Морзе?
      — Могу! Напишу! С цифрами?
      — Можно, с цифрами, можно без. Так что, ти – ти – та-а – та-а, по главному вопросу возражений нет? Давай-давай, девочка – пальчики оближешь, миниатюрная, стройненькая! Сразу предупреждаю: самочка ненасытна в любви, и ты тоже должен быть таким. А какая попа! И буква «П» у неё тесненькая, ещё хорошо не развальцована! Клинок входит в тёплую мякоть плотненько, как в ножны!..
      — Ты хочешь, чтобы моя буква «Ч» тут же кончил у тебя на глазах, осквернив нижнее бельё? — возмутился я, ощущая шевеление ниже пояса. — Или чтобы я всю ночь не спал?
      — Слушай, у меня тоже от моих слов эта буква начинает в джинсах поднимать голову!
      — Темнота! Не голову, а головку!
      — У кого как!.. И грудь у неё тоже ничего – небольшая, но красивая, с острыми сосочками ещё не беременевшей девушки! — не обращая никакого внимания на мои возмущения, как ни в чём не бывало, явно смакуя, продолжает Дмитрий. — И ещё красивые зелёные глаза, с паволокой! Долго пришлось упрашивать пригласить третьего партнёра, то есть тебя…
      — Ты – настоящий друг, та-а – ти – ти!
      — …Но когда я ей сказал, что другой парень – курсант второго курса лётного училища, она согласилась и чуть не описалась от радости!
      — Да?
      — Да! Уже третий день подряд всё интересуется: «Юра придёт?», «Юра будет?» Правда, она – чуток постарше нас! Учится на седьмом курсе! Почти уже врач! Ей – 23!
      — Ничего себе, «чуток»! Старше на пять лет! Ты бы ещё кого-нибудь из дома престарелых – ветеранов Гражданской войны пригласил! Вот там уж точно отказа не будет под закат героической жизни переспать с молодыми юношами, каковыми мы пока ещё являемся! А что, кого-либо помоложе ты со всего полка похотливых баб-с никого найти не мог?
      — Ну, ты мне и сказанул на букву «Х»! А, между прочим, как по Морзе будет «Х»?
      — Четыре точки, ти – ти – ти – ти! Ты не увиливай, буква «Д»!
      — Вот на эту самую «ти – ти – ти – ти», ты мне сейчас и отстрочил, буква «Ю»!
      — Ничего не «ти – ти – ти – ти»! Эта твоя буква «П» – совсем старуха! Старая, как буква «Г» у мамонта!
      — Какая на фиг, «старуха»! Ти – ти – та-а – та-а, ты же её не видел! Она выглядит на 18-19 лет, как девочка!
      — Во даёшь, «девочка»! В 23 года! Ей уже в половом отношении на пенсию пора! У меня, та-а – ти – ти, для тебя одни буквы «А» остались!
      Дима задумчиво посмотрел на меня и почесал правую бровь:
      — А… что у нас за ругательства на букву «А»?
      — Без слов, одни буквы!
      — Слава тебе, господи! А я уж подумал, что отстаю в развитии!
      Я хмыкнул. А Димон продолжил:
      — Юноша, запомни: секс ровесников не ищет! Это я тебе, как будущий врач говорю! А наша девочка… Во-первых, выглядит моложе своих лет. Во-вторых, сексапильная фигурка. В-третьих, незакомплексованная, приятная собеседница. В-четвёртых, довольно раскрепощённая любовница: горяча и ненасытна, как львица, послушна и ласкова, как собака. Ужасно любит ласкать парня – шею, плечи, живот и, конечно же, член и яички. Кстати, не вздумай при ней ляпнуть насчёт её возраста – испохабишь нам весь вечер! Будем иметь эту самочку целую ночь, как кролики – что естественно, то не без оргазма!
      — А, может, вы там сами, братцы кролики? Как-нибудь без меня?
      — Начинается! — возмутился Дима. — Ты что, с ума сошёл? Если мы будем сами – какой же это будет группенсекс? У меня она есть и так, я бы к тебе не пришёл!
      Его лицо напряглось и вовсе утонуло в высоком воротнике.
      — Не морочь мне голову и ещё одно место на букву «Я»! Это же интересно, буква «Ю»! Когда тебе ещё представится такая возможность? А тут групповуха сама в руки плывёт! Смотри, потом жалеть будешь! Попробуй один раз: не понравится – больше приходить не будешь! Я же никого насильно за букву «Х» не тяну!
      Тут внутри у меня что-то щёлкнуло, будто затвор в моём карабине СКС. И я понял, что, если сейчас выстрелю, т.е. соглашусь – не промахнусь! На этого парня можно положиться! Тем более что этого мне тоже, чёрт возьми, хочется!
      — Ну, хорошо, уговорил, братец кролик! — Но я проговорил это так, как если бы просил отстрочки, да только не было её. — Попытаюсь вырваться на сутки в увольнение в эту субботу, буква «Д»
      — Вот это, Юрик, совсем другой коленкор! — Дима расплылся в улыбке, подобно недостойному абитуриенту, увидевшему свою фамилию в списке принятых в престижный ВУЗ. — Там, на бумажке, с адресом – мой телефон. Позвонишь накануне вечером, скажешь: отпускают тебя или нет! Но учти: я жду! — и поправился: — Мы ждём!
      — Ладно! Ступай себе с богом, к своей старухе! Будет вам на ночь курсант из лётного училища!
      С Диминого лица его обворожительная улыбка уже не сходит. Мы крепко пожали друг другу руки и он, натягивая на них чёрные кожаные перчатки и пряча в мех воротника нос и щёки, зашагал к выходу из гарнизона.
      Отойдя метров десять, Дмитрий оборачивается:
      — Так мы ждём тебя, пернатый! — и приветливо помахал мне рукой.
      Я кивнул и в ответ поднял свою руку.
      Почему-то мне стало приятно, когда Дима обернулся и помахал рукой.
       «Надо будет это запомнить и применять ко всем своим приятелям, чтобы им тоже было приятно!» — подумал я, ныряя в теплоту учебного корпуса.

       <•> — К сожалению, мёртвыми душами выглядят некоторые наши коллективные члены!

В.С. ЧЕРНОМЫРДИН, Премьер-министр РФ

<<><•><>>

       <•> — Правительство – это вам не тот орган, где можно одним только языком!       

В.С. ЧЕРНОМЫРДИН, Премьер-министр РФ

<<><•><>>

       <•> — Всё это так прямолинейно и перпендикулярно, что мне неприятно!

В.С. ЧЕРНОМЫРДИН, Премьер-министр РФ

<<><•><>>

       <•> — А все те вопросы, что вы здесь поставили, мы соберём в одно место. Вам здесь не тут!

В.С. ЧЕРНОМЫРДИН, Премьер-министр РФ

<<><•><>>

       <•> — Правительство обвиняют в монетаризме. Признаю – грешны, занимаемся. Но плохо. Как кто-то сказал, аппетит приходит во время беды.

В.С. ЧЕРНОМЫРДИН, Премьер-министр РФ

<<><•><>>

       <•> — Что происходит с женщинами, Пуаро? Они теряют голову, когда плохие парни начинают им льстить…

Из англ. худ. сериала «Пуаро. После похорон»

<<•>••<•>>

      …Поднимаясь в аудиторию, ловлю себя на мысли, что мне вообще по душе общение с Димой даже просто так, а не потому, что он приглашает меня к совместному интиму.
      Как же вырваться в эту субботу на сутки?  
      …В это время по лестнице мне навстречу спускается в папахе и шинели начальник кафедры Тактики ВВС Герой Советского Союза полковник Карпеев. Я, приветствуя офицера, поворачиваю голову в сторону начальства и прикладываю руку к нижнему обрезу шапки у правого виска. Полковник приятно улыбнулся и козырнул рукой в перчатке мне в ответ. Он всегда отвечает на приветствие курсантов, как положено по уставу, никогда благосклонно не кивнёт, вместо поднятия руки к головному убору!
      «Я тоже буду таким! — решаю для себя. — Когда стану офицером, я также всегда буду приветствовать всех в ответ, даже солдат. И не зависимо от того, какое у меня будет звание и должность! И никакого барства! Как это красиво со стороны!»
      <<•• [И надо сказать, слово, данное самому себе, я сдержал! После выпуска из училища, наверное, не было ни одного солдата, сержанта, старшины, прапорщика, офицера, которого я не поприветствовал бы в ответ. Но и при неотдании мне воинской чести как начальнику и старшему, я никогда не делал вид, что этого не замечаю! Не было случая, чтобы я не остановил разгильдяя и не сделал ему замечания и не потребовал изменить своё поведение в соответствии с нормами субординации! Нет, конечно, как человек я мог бы обойтись и без приветствия меня каким-то военнослужащим, ниже меня по званию и должности. Однако как офицер мимо неуважительного отношения к своему воинскому званию я пройти не имел права…] ••>> 

      Освобождал Крым, участвовал в боях за Сапун-гору и освобождение Севастополя.
      — Бои там были сильные, — рассказывал нам полковник. — Немцы, выполняя приказ Гитлера держать Севастополь любой ценой, сопротивлялись отчаянно! По штурмовикам били даже полевые орудия! И за три дня наши лётчики-штурмовики потеряли 18 экипажей! Так мы, чтобы выполнить боевую задачу и остаться в живых, подходили на высотах, ниже Сапун-горы! Высота горы около 232 метра, это, вообще-то, возвышенность, а мы подходили на 100 метров! И получается, что нашу пехоту мы на Сапун-гору посадили на своих крыльях!

      26 июня 1944 года шестёркой Ил-2 с высоты 400-600 метров они нанесли удар по скоплению живой силы, техники и грузов на железнодорожной станции Толочин, что под Оршей. В том вылете младший лейтенант Карпеев М.П. и лётчики его группы уничтожили пять немецких эшелонов, готовых к отправке, и пять путеразрушителей! Из пушек и реактивными снарядами раздолбав выходные стрелки, задержали до подхода наших войск ещё 12 эшелонов, которые были захвачены Советской Армией! А ведь станция была отлично прикрыта зенитной артиллерией немцев! А группа не потеряла ни одного самолёта! За этот боевой вылет капитану Карпееву М.П. приказом Наркома путей сообщения Кагановича Л.М. присвоено звание «Почётный железнодорожник СССР»!  Неслыханно! Лётчик-штурмовик стал Почётным железнодорожником!  И это заслужено – своим авиаударом Карпеев со своими подчинёнными позволили не только захватить технику противника, но и не дали фашистам разрушить при отходе станцию и железнодорожные пути!

      29 июня 1945 года Указом Верховного Совета СССР за героические вылеты лейтенанту Карпееву М.П. было присвоено высокое звание героя Советского Союза! А, кроме того, полковник Карпеев награждён орденами Ленина, Красного Знамени (дважды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени (дважды), Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени, медалями.
      Вот такой боевой лётчик и Герой Советского Союза возглавляет кафедру Тактики ВВС в нашем Харьковском ВВАУЛ! Так что, у нас есть, чему и у кого поучиться и перенять боевой опыт!
      Позже Карпееву М.П. было присвоено звание генерал-майора авиации…

       Училище сегодня… Заброшенность… Неухоженность… Подлость… Разве такой была эта территория во времена, когда здесь учили курсантов любви к небу, учили летать?..