Эпизод \\\\[30й] //// УТРО НОВОГО ГОДА
•>> Чем обеспокоен начальник курса
•>> Каких сержантов не любят подчинённые
•>> «А не угонит ли он наш самолёт в Израиль?»
•>> Евреи. Евреи в авиации
1 января 1972 г. (суббота)
Время надо наполнять событиями, тогда оно летит незаметно.Из худ. к/ф-ма «Формула любви»
Перед подъёмом проснулся, лежу с закрытыми глазами. Думаю: а, может, мне всё это снится? Окончание школы, лётное училище, первый курс, второй, Дима, встречи с девушками… Сейчас открою глаза, а я – подросток, в пионерском лагере! И у меня всё впереди! Ведь так уже однажды было!
Однажды летом мне приснился сон, что я – взрослый, в авиационной форме с голубыми петлицами (наверное, лётчик; но во сне не конкретизировалось). И что меня вызвали к Сталину. Войны ещё нет, но я знаю, что она будет и обязательно с Германией. Я шёл на приём к Сталину с намерением ему об этом убедительно сказать. А заодно попросить за какого-то своего друга, которого арестовало НКВД. Это я очень хорошо помнил. И я вошёл к нему в кабинет, он со мной долго говорил. И разговор был об Испании…
А потом… я был на море с девушками и со своим другом.
Сон был длинный, приятный. А проснулся – палата пионерского лагеря, мои товарищи встают после горна по подъёму. И мне надо вставать. А от сна осталось только хорошее настроение на целый день, но конкретно, о чём говорили со Сталиным, сказал ли я ему то, что хотел сказать, и освободили ли моего друга – не помнил!..
Может, всё-таки сказал, так как видел его и себя на пляже?..
Я тогда об авиации, о лётчиках-истребителях читал всё подряд. Интересовали меня и Сталин, и репрессии НКВД. Обо всём этом я знал кучу историй, о которых рассказывал товарищам (если это их интересовало). Вечером перед сном в палате я пересказывал целые книги о военных лётчиках, партизанах и разведчиках (с продолжением на следующий день). И моим соседям по палате это нравилось…
Возможно, пионерский сон об этом в то лето – реакция мозга, компиляция некоторых почерпнутых знаний. Но почему я решил, что, если у Сталина заступлюсь за друга, то его непременно освободят? Я уже тогда знал, что разговор об этом с «вождём» привёл бы, скорее всего, и к моему аресту, «следствию» и неминуемому расстрелу. «Вождь народов», «надежда прогрессивного человечества» не любил, когда заступались за «врагов народов» и кто-то в чём-то сомневался. Особенно, если санкцию на арест давал он сам! Значит, тот, кто за «них» заступается – не советский человек, враг товарища Сталина и опасный свидетель для истории!..
Вот и сегодня. Мысли о том, что вся моя нынешняя жизнь – возможно, всего лишь сон! Открываю глаза – нет! Незабвенная казарма, родная тумбочка, памятная колона квадратной формы, рядом с которой стоит моя любимая кровать. На вбитом в колонну кем-то до меня маленьком гвоздике я всегда на ночь вешаю мои часы, чтобы они, когда проснусь, всегда были перед глазами. Самый смак, когда раненько утром открываешь глаза, а по часам до подъёма ещё, допустим, целых двенадцать минут! И снова опускаешься в сон! На двенадцать минут. Кайф!
Часы… Их подарила мне мама на день рождения, когда я был в третьем классе. Мне тогда «стукнуло» целых 10 лет. Чёрт его знает, как время быстро летит! Теперь эти мои часы сопровождают меня везде. Они – свидетели моих поступков и даже любовных безумств. С ними я и летать буду!..
…В увольнение на Новый год вырваться не удалось. Когда я подошёл за этим к Сидодченко, он посмотрел на меня удивлённо и тут же возмутился:
— Вы же недавно уже ходили на сутки! Совесть надо иметь!
Совесть… Причём тут совесть? Как будто существует какой-то лимит на увольнения! Вроде если кто-то пошёл, то другим меньше достанется!.. Жаба его давит, что ли, что живу в Харькове и что харьковчанам разрешаются увольнения на сутки?..
Поэтому Новый год отмечал вместе со всеми в нашей курсантской столовой.
Девчонок почти не было. Были, несколько наших официанток, давно уже вышедших в тираж. Да и не мой это вкус! Поэтому было не очень интересно. Так, большая курсантская тусовка! Можно сказать, мальчишник!
Всё-таки с Димой мне повезло. До первой моей групповушки я, как писал раньше, не мог в туалете помочиться, если кто-то стоял за спиной. А потрахался втроём – и как рукой сняло! Я специально потом это проверял! Теперь, даже если рядом будет стоять целый полк и смотреть на мою задницу или член – хоть бы хны: мочусь как из брандспойта! Струя – аж звенит об унитаз! Я вот думаю: может, мои товарищи, которые без стеснения оправляются, тоже занимались сексом в группе? Просто об этом не рассказывают. Я ведь тоже об этом никому ни гу-гу. Ну, во-первых, чтобы не решили, что я хвастаюсь. Во-вторых, тогда надо было бы рассказывать всё – и о Диме, и о Жанне. А это – не по-джентльменски. А, в-третьих, приятнее всё-таки, когда о тебе думают как о скромном, воспитанном парне. По моим же представлениям хвастовство как-то не сочетается с этими качествами. А вот группенсекс к табу я почему-то не отношу. Может, потому что это так возбуждающе и приятно?..
Да, Дима! Интересно, как он встретил Новый год?
Argumentum ad hominem¹
ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ
Самый короткий, но самый многозначный тост: «Будь!» А каким быть, пусть каждый решает сам!Из тостов
Средним человеком быть тяжело, усреднённым – больно, а усредняемым – невыносимо.Из дневников Бориса АНДРЕЕВА, Народного артиста Сов. Союза
До выпуска из училища (и три года после выпуска, когда я, лейтенантом, приезжал в отпуск, пока Дмитрий не закончил мединститут) мы поддерживали с ним регулярный контакт и не только в этом, «групповом» плане. Был я у него и на свадьбе… Кстати, где он находил и как отыскивал таких любительниц группового секса, я не знаю. Во всяком случае, девушки, чаще всего, были не из медицинского. Однако надо сказать, вкус у моего нового друга был отменный. А встреча, если планировалась, то никогда не срывалась! Разве что срыв иногда случался по моей вине – вырваться из училища удавалось не всегда! С девчонками он даже четыре или пять раз приезжал ко мне за тридевять земель, на полевой аэродром Левковка, расположенном на опушке леса. В Левковке я тогда на третьем курсе учился летать на боевом истребителе МиГ-17. А Дима заканчивал третий курс мединститута. Но от этого трахаться меньше нам не хотелось! И местом нашего греха становился лесной массив под Изюмом. Боже, каким мы там только не предавались половым сумасбродствам!..
И ещё о Диме. У него была любовь и умение возиться с детьми. Летом, чтобы подработать, он, как и другие студенты, иногда устраивался воспитателем или вожатым в пионерские лагеря. Во-первых, чтобы отдохнуть, во-вторых, чтобы подзаработать. А в-третьих, месяц-два бесплатное питание – тоже было неплохо. А это поддержка бюджета, можно и деньжат на приличные вещи накопить!
Как мне рассказывал Юра Ломанов, который тоже работал с Димой пионервожатым в одном из лагерей, в отряде дети (а им было 10-12 лет – возраст тот ещё!) в Диме души не чаяли – и мальчики, и девочки. Он возился с ними как с равными, ну, может, как старший брат. Но и дисциплину поддерживал, причём вполне оригинальным способом: если кто-то не слушался, Дима ставил в блокнотике напротив фамилии неслуха крестик. Просто ставил и всё. Никуда эта информация не уходила, родителям детей, навещавших своих чад по выходным, он не жаловался. Но крестики ставил с очень выразительным видом. И этот приём срабатывал!
Но однажды нужно было помыть полы в коридоре со стороны мальчиков (девочки свою половину уже вымыли). Подросток, чья очередь подошла, был из смышлёных. И мыть полы отказался категорически!
Как здесь поступить?
Дима привычным жестом вытащил свой кондуит и демонстративно начал перелистывать.
Неслух, гордо подбоченясь и играя на публику, на виду всего отряда заявляет:
— А мне плевать на ваши крестики! Хоть тысячу ставьте! Не буду мыть полы и всё! Я – не уборщица!
Что тут делать воспитателю? Другой начинает повышать голос, давить на психику, угрожая пожаловаться в школу парня, его родителям, представить на совет отряда, совет пионерской дружины, на отчисление из лагеря… Нет, Дима был находчивее! Он спокойно, с ну очень многозначительным видом:
— А-га-а! Плевать, говоришь? Тогда я против твоей фамилии ставлю крестик и об-во-жу его кру-жоч-ком!
Всеобщий вздох ужаса у всего отряда! Неслух в слёзы и бегом мыть полы!..
Говорю вам: мой друг Дима был умён, находчив, с хорошей реакцией на ситуацию и умением найти правильный выход из положения с минимальными потерями для обеих сторон. Причём, так, как подумает Дима, не подумает никто! Сейчас я размышляю: если бы не его любовь к естественным наукам и медицине, из него мог бы получиться неплохой офицер разведки! Как знать, как знать…
…По восточной притче царь Соломон, попав в рай, попросил апостола Петра показать ему величайшего полководца всех времён и народов.
— Пошли! — сказал Пётр.
Они долго ходили среди жителей рая, пока апостол не остановился перед дряхлым стариком.
— Вот самый великий полководец! — указал Пётр на старика.
Соломон вгляделся и воскликнул:
— Постой! Я знаю этого старика! Это башмачник! Он сидел перед воротами города и за гроши чинил прохожим рваные башмаки! Ты ошибся, святой!
— Верно, в жизни он был башмачником, — спокойно возразил Пётр. — Но если бы он стал военным, то превзошёл бы всех!..
Как говорил, Шекспир устами Офелии: «Все мы знаем, кто мы есть, никто не знает, кем он мог бы стать»!
Вот так и с Димой: а не потеряла ли военная разведка в нём хорошего разведчика?
Diaboli virtus in limbus est²
Но пришлось встречать этот год с нашей курсантской братией. Во время боя Курантов я пил абрикосовый сок и загадал несколько желаний: чтобы не болела мама, чтобы были здоровы все мои друзья, чтобы у них, у всех всё было хорошо. И чтобы в этом наступившем 1972 году я благополучно начал и завершил программу лётной подготовки на самолёте Л-29!
На нашем курсе за четыре с половиной месяца преподаватели понаставили более 1500 двоек, курсанты отхватили 247 дисциплинарных взысканий (в первой роте – 110, в нашей, второй – 137), из которых 24 грубых. В прошлом году за такой же период было всего 6 грубых нарушений. (Конечно, первый курс, только поступили. Все ходят притихшие!)
Командир батальона упрекнул 197е и 199е классные отделение из первой роты, в каждом из которых лишь по три курсанта не имеют дисциплинарные взыскания (наверное, старшина Ласенко и два командира отделения – в 197м, Баранешков и два других сержанта – в 199м к/о). Остальные поголовно все поражены взысканиями, причём по 5-6 на каждый курсантский нос. В прошлом году такое «почётное» место было у нашего, 203 к/о, где лишь четверо не имели взысканий (сержанты Ёсипов, Сидодченко, Мусиевич и Халамов). Ну, правильно, нас же «курирует» старший сержант Ёсипов, в 197м курсантов «пасёт» старшина Ласенко, в 199м «опекает» Баранешков! А ну-ка, давайте приставим к Ласенко, Баранешкову и Ёсипову по майору Летченко! Чтобы он день и ночь без выходных ходил, учился, ел, спал (не в буквальном смысле этого слова!) с этими тремя старшинами! Да ещё так, чтобы за любое отклонение тут же следовало немедленное дисциплинарное воздействие! И я посмотрю, сколько будет взысканий у этой «святой» троицы! Мне кажется, волей-неволей эти старшины пытаются копировать требовательность нашего легендарного старшины первого курса Муллера. Но одного они не могут понять, что старшина Муллер с виду был строг, но никогда не придирался по мелочам – он их просто «не замечал»! Эти же придирчивы в мелочах до безобразия! И главное – все трое скопились на нашем курсе! Друг с другом соревнуются: кто строже и принципиальнее!
Я плохо знаю Ласенко и Баранешкова, ибо 197 и 199 к/о где-то далеко, на другом конце света (то бишь, казармы), и это совсем другой мир. Чем они там живут, что за страсти бушуют у них, до нас сведения почти не доходят. Взять хотя бы в той роте заместителя командира второго взвода старшего сержанта Баранешкова (которого его подчинённые меж собой называют просто «Бараном» – в этом тоже отношение курсантов к своему командиру!). По слухам он своими деяниями чем-то напоминает нашего Ёсипова. Такой же въедливый и придирчивый, и, говорят, неимоверно мстительный. Невообразимо мстительный! Когда злится, крепко сжимает свои и без того очень тонкие, нитевидные губы, которые, таким образом, чуть ли не исчезают с лица. (Наблюдал я как-то такой всплеск.) Тонкие губы, я заметил, говорят о вредности человека и чрезвычайной его неуживчивости. Таков Баранешков. Мне казалось, дай ему власть, он бы половину своего взвода перестрелял бы за какой-нибудь «принципиальный» пустячок. Чтобы оставшаяся половина поняла, какой хороший командир этот старший сержант Баранешков: ведь не всех же он пострелял, кто-то же остался…
Ласенко… Я уже писал, что он поступал в училище из десантуры. Ходил гоголем – старший сержант, голубой берет, парашютный значок и всё такое прочее. На курсе молодого солдата драл своих вовсю. Но когда началась учёба, то его десантного прошлого оказалось мало. Нужно было учиться, и учиться серьёзно. Однако момент и время после школы были упущены. (Ласенко всё время повторял: «Мало меня била мать, чтобы я хорошо учился!..») И парень вовремя сообразил, что без помощи своих нынешних подчинённых ему не обойтись. Поэтому свою сержантскую спесь пришлось прятать, становиться более-менее объективным.
••>> [Но, видимо, не до конца, начальственные заскоки у него всё-таки проскакивали, т.к. был случай, когда один из его подчинённых, чья семья проживала у нас в гарнизоне и которого хорошо знали местные ребята, пожаловался на придирчивость старшины своим друзьям. И однажды вечерком на 38й параллели Ласенко подкараулила группа накаченных ребят и… Как ходили разговоры по казарме между курсантами, сперва его хотели просто хорошенько предупредить. Однако Ласенко с гонорком на повышенных тонах начал повествовать о своём десантном прошлом, угрожать, что он сейчас всех их враз… Если это соответствует действительности, то бывший десантник совершенно не врубился в статус к-во, не понимал, что те парни уже на всё решились, что они были сплочены стаей и отступить на глазах друг у друга им совершенно было невозможно. А нахрапистость и угрозы намеченной жертвы только обозлили их. Короче, старшина сам себя загнал в ситуацию цугцвейга – когда каждый твой ход лишь ухудшает твоё собственное положение… В общем, Ласенко ничего не понял, ему вломили и в казарму бывший десантник вернулся с набитым лицом. Фингалы долго не сходили с физиономии старшины, и он, вынужденный по должности проводить вечернюю проверку, выходил перед строем и старался ни на кого не поднимать своих глаз. Это очень хорошо схвачено в моём дневнике… И хотя старшина потом рассказывал, как в тот вечер он тех хулиганов «пораскидал», в это мало кто верил, ибо о своих подвигах в кустах десантник прекращал говорить всякий раз, когда поблизости оказывался тот самый парень, из-за которого инцидент на 38й и произошёл и который мог всё знать, как было на самом деле, от своих друзей. Да и сам Ласенко долгое время по вечерам не выходил из расположения курса, тем более не показывался на 38й параллели.
Спустя многие годы, при встрече с автором записок, Ласенко сам почему-то вернулся к этому эпизоду. И когда я поинтересовался причинами того «ночного дозора», он скомкано сообщил, что виновник всего «не хотел идти в наряд с субботы на воскресенье, хотя была его очередь», а Ласенко «справедливо настоял» и за это его…
Тогда же командир батальона майор Летченко, между прочим, пытался провести служебное разбирательство, на построении угрожал исключением из училища того (или тех), кто подговаривал местных на разбирательство с сержантами. Это выступление комбата привело к огласке всего, что случилось. И, если до этого о сём случае знали в основном лишь в 1й роте, то после построения об этом узнал весь курс. Ну, и конечно, стали потихоньку друг у друга выяснять нюансы произошедшего: как всё произошло, из-за чего (об этом чуть ниже). Чем кончилось, не спрашивали – всё было написано на лице старшины роты. Однако «жертва нападения хулиганья» впрямую не назвал парня, который дал на него наводку. Не знаю, почему Ласенко не стал называть своего подчинённого: то ли сам не хотел углубленного разбирательства (что скорее всего), то ли пожалел подчинённого (что маловероятно, ибо кого-кого, а Ласенко сторонником высокого «облико-морале» назвать было нельзя). Но факт остаётся фактом: разбирательства не случилось. И когда мой собеседник со мной об этом заговорил, мне было лень потом копаться в своих дневниках специально по этому случаю, да и надо было как-то отреагировать на его рассказ, проявить участие, поддержать разговор, и я попросил напомнить фамилию того парня, подчинённого Ласенко, из-за которого на 2м курсе всё и склеилось. Однако фамилию он мне так и не назвал. И это меня, в прошлом офицера разведки, сразу насторожило. Ведь когда-то вашего покорного слугу учили обращать внимание на такие мелочи, сопоставлять детали с фактами, добытыми из других источников, из прошлого, докапываться до первопричины поведения собеседника. И по службе эта внимательность мне всегда помогала. Вот и в тот день… Любопытно, чем вызвано такое умолчание? Бояться за судьбу своего в прошлом подчинённого сейчас, спустя столько лет бывшему старшине не следует. Нет, высокими моральными принципами, благородством здесь и не пахнет! Значит, остаётся предположить только одно: а вдруг я подойду к тому парню и он расскажет мне совсем, совсем другое…
Я хорошо помню того курсанта – высокий, худощавый, стройный, по поведению чрезвычайно скромный. Наглым его не назовёшь! Ласенко, видно, за живое взяло то, что его подчинённый частенько ходил в увольнение, ибо был местным. А поскольку, повлиять в отрицательную сторону на увольнения именно этого курсанта старшина 1й роты никак не мог (родители парня служили в училище), Ласенко это выводило из себя (как это так, никто не спрашивает его, старшины, мнения!), вот он и решил уменьшить количество увольнений путём увеличения взысканий по пустячкам и, как следствие, назначений в наряд… по субботам, воскресеньям и праздникам. Чтобы этот сверчок чувствовал, от кого он зависит, подходил к нему за увольнениями и благодарил, что его соизволили отпустить! А там и по учёбе, глядишь, помогать будет с рвением, пусть попробует только отказать! Именно о такой подоплёке сего конфликта и говорили в курилке курсанты из 1й роты, где царствовал Ласенко. Ну, парень и не вытерпел! Возможно, сие тоже не очень красит этого курсанта, как человека. Но по-другому, видно, решить вопрос с Ласенко он не знал, как. Не жаловаться же родителям! Он обратился к друзьям! И те этот вопрос быстренько уладили, по- своему, по-хулигански. Хорошо это вышло или плохо – не знаю. Во всяком случае, бывший десантник придираться к своему подчинённому престал. Уж лучше пусть этот суслик ходит в увольнения. В противном случае старшина мог так и просидеть по вечерам в казарме до окончания училища. Себе выходит дороже…] <<••
Бог мой, встречаются же такие тупицы! (Имею в виду не только Ёсипова, но и всех, кто похож на него своими деяниями!)
••>> [В скобках следует добавить, что ни Ёсипов, ни тот самый Баранешков спустя годы и десятилетия не были ни на одной нашей юбилейной встрече – слишком хорошую память они по себе оставили у своих подчинённых! Этот факт говорит о том, что они даже в курсантские годы прекрасно сознавали, что творят! Однако не хотели, не могли ничего изменить в своём поведении: стремление показать свою власть было выше понимания всего. Справедливости ради следует указать, что остальные сержанты и старшины бывали почти на всех наших юбилеях.
Но! У вас сложится неверное впечатление, если решите, что на нашем курсе все сержанты были плохими. Пожалуй, следует указать и тех, кого подчинённые уважали и любили: это Толя Беловолод, это Юра Куков, это Володя Рахметкин. Сюда же, наверное, я бы по большому счёту отнёс и сержанта Мусиевича, который лично мне нравился своей крестьянской простотой, порядочностью, стремлением докопаться до сути поведения подчинённого и решить вопрос по справедливости. Хотя на 1-2м курсах он не был моим командиром, так как командовал 204м к/о (а я был в 203м). Но Вова Мусиевич появляется на страницах моих записок позже, ибо на 3м и 4м курсах мы летали с ним в одном экипаже. И вы не пожалеете о потраченном времени, когда будете читать об этом человеке.] <<••
Вот и майор Летченко в своём докладе не выдерживает, и в присутствии нас, курсантов, говорит о том же:
— Возможно, дело здесь и в неумении младших командиров вести воспитательную работу, — говорил комбат. — У таких неумех одно средство – взыскание! Речь не идёт о приукрашивании дел в подразделениях и сокрытии дисциплинарных проступков. Но нельзя придираться и по каждому малейшему поводу, направо и налево раздавать наряды. Замечание – это тоже взыскание! Надо сказать, что положение дел с воинской дисциплиной в 197м, 199м, 201м и 203м классных отделениях меня тревожит с первого курса. Там и в прошлом году больше всего курсанты наказывались младшими командирами. А такая масса взысканий не работает на исправление положения дел с дисциплиной.
Среди всех других нарушителей из первой роты оказался и Вадим Луцкий, высокий, стройный и внешне симпатичный юноша, с тёмными, жгучими угольками семитских глаз. Кстати, у него красивый, с хрипотцой голос. Ему бы диктором быть и вести какие-нибудь молодёжные программы. И ещё я заметил: при разговоре он всегда всматривался в самые зрачки собеседника, будто хочет заглянуть в самую душу! Только кто же тебя, Вадим, туда (в свою душу) допустит? Так вот! У него восемь взысканий от младших командиров, и тоже по мелочам – пререкание, опоздание в строй, невыполнение чего-то там, халатное отношение к уборке и прочий сержантский набор.
Луцкого я знал дольше других ребят с нашего курса. Мы с ним поступали в училище из одного райвоенкомата. Но познакомился с ним заочно гораздо раньше.
Однажды я принёс в РВК какую-то справку, которой ещё не было у меня в деле. И капитан Югов, оформлявший наши документы в училище, попросил ему помочь: доставить папки с учётными делами кандидатов на поступление в военные училища в Облвоенкомат.
— Пошли, поставим печати на ваши учётные дела у военкома! И поедешь!..
Я согласился – всё-таки съездить с поручением лучше, чем идти в школу.
Мы перешли через двор в другой корпус РВК, поднялись на второй этаж. Военком, широкоплечий, совершенно лысый полковник, был на месте. Приступили. Каждый раз военный комиссар, быстро глянув на жирный лиловый штамп на корочке папки о том, что «Управление Комитета Государственной Безопасности в Харьковской области против поступления данного кандидата в военное училище возражений не имеет», быстро ставил круглую печать военкомата и расписывался внизу папки. Вот перед ним учётное дело кандидата по фамилии Гаевский. Здесь военком не спешит прикладывать толкушку к делу, открыл папку. Прочитав анкету, хмыкнул:
— Странно! Гаевский – и украинец! Если гроссмейстер Полугаевский – еврей, то почему целый Гаевский должен быть украинцем?.. Куда он поступает?
— В танковое, товарищ полковник!..
— В танковое? Там только евреев и не хватает! Ну, пусть… поступает!..
Военком расписывается, ставит печать. Папка с моими данными на корочках проскочила без сучка и задоринки.
Когда дошли до папки Луцкого, полковник снова задержался, даже отдёргивает руку с печатью от корочек. Югов, не дожидаясь вопросов, быстро проговорил:
— Этот кандидат поступает в лётное училище! В Харьковское.
«Ух ты! Куда и я м?чу!» — подумалось мне.
Военком начинает листать документы в деле. Наконец, потерев подбородок, удивлённо произнёс:
— Еврей – в лётчики? Странно! А он в Израиль на нашем истребителе не перелетит? — потом закрывает папку, прикладывает печать и, расписываясь, добавляет: — Ну ладно! КГБ не против, и я не против! Может, он и не окончит это лётное училище!..
••>> [И как в воду глядел! Лётчиком Вадим Луцкий действительно не стал. В начале лётной подготовки на втором курсе он был списан по нелётности. Я не знаю, действительно ли у него ничего не получалось с обучением посадке самолёта на Л-29 или, может, Луцким всё это было задумано с самого начала – попасть не в армию, а, проучившись два года в относительно тепличных курсантских условиях с неплохим питанием, уйти по нелётности на гражданку? А, может, к этой мысли он пришёл, приступив к лётному обучению? Не знаю!
Демобилизовавшись, он добровольцем поехал на комсомольскую стройку по прокладке БАМа – Байкало-Амурской магистрали. Работа не из лёгких и не для хлюпиков! Ещё через год в «Комсомольской правде» мы прочли письмо группы комсомольцев- ударников стройки к Председателю Совета Министров СССР А.Н. Косыгину (а не набиравшему силу Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу!) с докладом о работе комсомольцев в тяжёлых природных условиях по прокладке железной дороги. Среди других подписей в числе первых была и подпись Вадима Луцкого. А.Н. Косыгин им ответил тёплым посланием. (Кстати, об этой публикации Вадим сам сообщил в письме одному из своих друзей по классному отделению. И только так об этом узнали мы все на курсе. А могли бы и не узнать, пропустить. Ведь не читаем же мы газеты от корки до корки…)
Через много лет, когда я уже закончил службу в Вооружённых Силах, мы с Вадимом встретились в Харькове. Он пытался пробиться на предпринимательской ниве…] <<••
Nomen illis legio³
ПОРТРЕТ ЯВЛЕНИЯ В ИНТЕРЬЕРЕ
Кто здесь еврей – решаю я!Рейхсмаршал Герман ГЕРИНГ
Поговорим и о другом. Подчеркнём, что вся Библия, этот свод народного творчества (фольклора) древних иудеев, наполнена прославлением «царства Израильского» и «богом избранного» еврейского народа! Евреи прославляются в каждой библейской книге, кроме книги Иеремия, где им местами даются весьма нелицеприятные оценки:
«…народ мой глуп… они [евреи] умны на зло, но добра делать не умеют»4;
«…народ глупый и неразумный…»5;
«Ибо между народом моим находятся нечестивые: сторожат, как птицеловы, припадают к земле, ставят ловушки и уловляют людей. Как клетка, наполненная птицами, домы их полны обмана; чрез это они и возвысились и разбогатели, сделались тучны, жирны, переступили даже всякую меру во зле…»6;
«…ибо от малого до большого, каждый из них предан корысти, и от пророка до священника – все действуют лживо»7;
«Стыдятся ли они, делая мерзости? нет, они нисколько не стыдятся и не краснеют»8;
«Они крепко держатся обмана» и «не говорят правды»9;
«Как лук, напрягают язык свой для лжи, усиливаются на земле неправдою»10;
«Каждый обманывает своего друга, и правды не говорят: приучили язык свой говорить ложь, лукавствуют до усталости»11;
«Язык их – убийственная стрела, говорит коварно; устами своими говорят с ближним своим дружелюбно, а в сердце своём строят ему ковы»12;
«…и живёте каждый по упорству злого сердца своего…»13;
«Неужели я не накажу их за это? говорит Господь; не отмстит ли душа моя такому народу, как этот? »14;
и т.д.15, и т.п.16, и пр.17
По опыту воздушных боёв на Ближнем Востоке израильтяне воевали неплохо. Однако прослеживалась явная тенденция: воздушные бои велись строго по разработанному плану. Если бой выходил за рамки разработанного на земле плана, израильские лётчики тут же выходили из боя и улепётывали под прикрытие своего ПВО. И такая тактика приносила плоды – противник терял самолёты больше, чем израильская авиация. Потому как самая лучшая импровизация – тщательно подготовленная импровизация. Я считаю, что такой опыт надо перенимать. И ничего здесь зазорного нет – берут же на вооружение израильтяне нашу тактику и тактические приёмы ведения воздушных боёв или там РЭБ18). Кстати, по РЭБ! Специалисты говорят, что радиоэлектронную борьбу военные спецы «богом избранного народа» ведут по советским учебникам РЭБ. Один к одному! Причём, весьма успешно!
— Я с отличием окончил мехмат.
— Очень хорошо, но нужно также знать ядерную физику.
— Я также с отличием окончил физфак.
— Замечательно! Но дело в том, что в Ашхабаде у нас есть подшефное предприятие, так что нужно знать туркменский язык.
— Я отлично знаю туркменский язык.
— Долго ты ещё будешь надо мной издеваться, жидовская морда?!
— Дети, запомните: бога нет! Можете смело показывать фиги в небо.
Все дети начали дружно показывать фиги в небо. Только на задней парте тихо сидит Мойша и не показывает ничего.
— Мойша, а ты почему фигу не показываешь? Бога ведь нет!
— Если там никого нет, то кому показывать фигу? А если там кто-то есть, то зачем портить отношения?
В расчёте на 100 000 населения эти цифры выглядят следующим образом: русских – 6149, евреев – 5324, украинцев – 4804, татар – 4054, белорусов – 3759, казахов – 3116 чел.
Правительственные награды получили 200 000 воинов-евреев или 40% их численности в Красной Армии (позже Советской Армии). Для сравнения в США за тот же период были награждены 11,2% евреев из находившихся в вооруженных силах.
— Згаствуйте, у меня скоро день рожденья. Есть два гуся: сегый и белый. Какого мне убить?
Раввин: — Убейте серого.
— Да, но тогда будет скучать белый.
— Ну тогда убейте белого.
— Тогда будет скучать сегый!
— Убейте обоих!
— Ну тогда я буду скучать!
Раввин в лёгком недоумении:
— Ну не знаю… Обратитесь к православному батюшке.
Приходит еврей к батюшке. Тот, знамо дело, кадилом ходит, фигачит и т.д. Еврей к нему:
— Згаствуйте, у меня скоро день рожденья. Есть два гуся. сегый и белый. какого мне убить?
— Убей серого!
— Тогда белый будет скучать!
— Ну и х*й с ним!!!
Луцкий хорошо играл на гитаре, неплохо пел своим красивым баритоном. Поэтому при ночной чистке картошки на первом курсе его товарищи по отделению зачастую просили его поиграть, спеть. И Вадиму внимание товарищей откровенно нравилось.
Но не могу не упомянуть и о другой стороне характера Вадика. Однажды в начале учёбы, когда я стоял дневальным у тумбочки, стал свидетелем такой картины. Трое курсантов: Луцкий, Боженков и ещё кто-то были за что-то наказаны. То ли Муллером, то ли Ласенко. Наказание им определили – мытьё и натирка полов в коридорчике дневального. Старшим (куда же в армии без старшего!) определили Луцкого. После отбоя они приступили. Ну, Коля Боженков трёт эти полы с шуточками, отвлекается со смехом. Вадим Луцкий, растирая щёткой с мылом грязь по доскам пола, не выдерживает и с серьёзным видом бросает через плечо:
— Давай, паши, как следует! А шутить будешь, после того, как мы всё сделаем! И когда я тебе разрешу!..
Хорошая фраза для дела! Но последнее предложение… Подивился я тогда этому высказыванию. Вроде, как шут-ливо говорено «старшим» по уборке, но… Но всё-таки!.. Не та это была шутка, не та! Не курсантская, с каким-то чувством превосходства курсанта, назначенного старшим, что ли!
Помню, я ещё подумал: «Ты смотри! Получил маленькую власть, временную, а как он её любит! Не удержался, чтобы не продемонстрировать! “Будешь шутить, когда я тебе разрешу!” Нет, таких, как Вадим надо определённо смазывать зелёнкой, чтобы всем издалека было видно – этому власть доверять нельзя! Он ею будет пользоваться не только в интересах дела, но и любуясь собой, ненаглядным!»
Aures habent et non audient21
— Вы не любите мужчин?
— Люблю, а что?
— Но вы же убрали руку.
— Хватит, Хиде!
— Это потому что я – не еврей?
— Зачем вы это сказали?
— В религии для вас это так важно!
— Как важно?
— У вас в стране все очень религиозны.
— И?..
— Ничего! У вас совсем другие взгляды – ни сосисок, ни алкоголя. Все такие строгие. Извини, но это…
— Что?
— Не понимаю, как можно жить без свинины! Вы так не думаете?
— Вовсе нет. А ещё вы путаете евреев и мусульман.
— Вы цепляетесь к словам. А ваше поведение тоже может кого-то раздражать! Думаете, евреи всё про всё знают?
Покончив с первым вопросом, председатель говорит:
— Поступило заявление от Рабиновича с просьбой уволить его из совхоза в связи с выездом за рубеж.
— А куда он дом, машину, хозяйство денет?
— Оставляет всё совхозу.
— Так на хрен нам эти нутрии? Давайте лучше евреев разводить!
— Ничего страшного. Скоро вы будете делать ребёнку обрезание, и вот этим кусочком мы и надставим веко.
— Скажите, доктор, а у мальчика после этого не будет ху*вый взгляд на жизнь?
— Но разве Лолла – не еврейка?
— Что?
— Твой отец был еврей, Лолла?
— Да, это так.
— Австрия плохо относилась к евреям, когда была частью Третьего рейха. И до этого тоже.
— У нас не было инцидента на этой почве.
— Хорошо, хорошо…
— Видишь суслика?
— Нет!
— И я не вижу. А он есть!..Из худ. к/ф-ма «ДМБ»
Конечно, в тренажный корпус ходят все. Хотя старшекурсники нам говорят, что увлекаться тренажером нельзя: опыт предыдущих курсантских поколений свидетельствует: все, кто увлекался этими «полётами», лётчиками не становились, их просто списывали, т.к. ТЛ полностью не имитирует движение рулей на посадке.
— Можно хорошо отрабатывать распределение внимания по приборам при полёте в зоне, но не больше! — говорили нам. — Поработайте туда-сюда ручкой управления, чтобы ощутить усилия на рулях, «почувствовать» самолёт. Но не более того!
Может быть, поэтому полёты на ТЛ меня особо не радуют ни в первый раз, ни сейчас. Возможно, потому, что не всё получается?
Довольно быстро сошёлся с лейтенантами- инструкторами. Их двое, оба лётчики-инструкторы 3го класса. Дежурят в тренажном корпусе попеременно. Иногда разговоры наши были до самой вечерней проверки. Они уже здороваются со мной за руку. Обычно, когда курсанты уже начали «летать» сами, лейтенанты в комнате подготовки за столом что-то писали в общую тетрадь. Оказалось, комэск и замполит аэ дали им какое-то поручение. Один из них, лейтенант Стогний был большим любителем кино (а я, между прочим, тоже!). И хотя взгляды на некоторые фильмы у нас не совпадали, нам друг с другом было интересно. Он, к примеру, был не очень высокого мнения о фильме «Офицеры», а я этой лентой восхищался!
Стогний говорил:
— Показали всё галопом по Европам. А что, на семейном фронте у главного героя было всё безоблачно? Там жена «восстала» лишь один раз, и то перед переездом в далёкий гарнизон. А знаешь, как они умеют «пилить»!..
— Ну, товарищ лейтенант! Это ведь фильм, а не жизнь! А если показать, как жена начинает скандалить… Разве это будет интересно зрителям?
Как-то я пару дней не посещал ТЛ из-за подготовки к зачётам по ТРД²². А когда пришёл, Стогний, крепко пожимая мне руку, поинтересовался, где это я пропадал? А сам что-то пишет.
— Да учёба заела, товарищ лейтенант! — улыбнулся я.
— А! Это надо! Запускать учёбу нельзя!
И опять что-то пишет. Я его разговорами отвлекаю. Он начинает со мной говорить. Потом спохватывается, снова начинает писать. И так несколько раз. Минут через десять он не выдерживает:
— Кручинин, у меня запарка! Идите в казарму!
— Товарищ лейтенант, да сейчас ТЛ освободится, и слетаю пару кругов!
— Ё* твою мать, Кручинин, идите, учитесь! Вот, идите, учите ТРД! У вас скоро зачёт! — наконец, нашёл он причину отослать меня.
— А я ТРД сегодня сдал!
— У-у-у! — хватается он за голову. — Уйдите, я не успеваю к сроку! Ну, я не успеваю, понимаете? Не успею – замполит мне голову оторвёт! И вам не с кем будет умные разговоры разговаривать! Уходите, прошу вас! Не то взыскание объявлю – снимать будет только комэск в учебном полку!
— Всё понял, товарищ лейтенант! Хватаю налету! Ухожу, ухожу, ухожу!
Иду в зал тренажера и вскоре усаживаюсь в освободившуюся кабину.
Запустил «двигатель». Вывожу обороты на максимал, отпускаю тормоза. И понеслись!
Полоса побежала под самолёт. Отрыв. На ручке управления начинаю ощущать усилия, которые мне создаёт тренажёр в соответствии со скоростью полёта.
Уборка шасси, на 100 метрах убираю закрылочки. На экране передо мной вместо полосы включается линия горизонта. Она «ведёт» себя так же, как и в полёте: те же крены, те же углы тангажа в наборе высоты или на снижении…
На высоте 300 метров с креном 30 градусов выполняю первый разворот. Затем второй. На высоте 500 метров перевожу в горполёт. Ну а дальше – выпуск шасси, третий разворот, закрылки, выхожу на посадочный курс. Тут же вместо горизонта включается полоса. Дальше стараюсь не только умоститься на нарисованный бетон, но и плавно посадить самолёт, чтобы ТЛ не выключился от перегрузки. Но в первом и во втором полёте пришлось вылезать из кабины и переустанавливать систему. А вот в последующих двух посадка удалась…
В общем, выполнил четыре полёта по кругу.
Когда ТЛ выключали уже на ночь, мы со Стогнием сошлись в коридоре.
Выходим на улицу вместе:
— Ох, Кручинин, скажу ребятам- инструкторам из твоей эскадрильи, чтобы гоняли тебя на полётах, как… как… как… В общем, чтобы гоняли, как следует! Но чтобы сделали из тебя настоящего лётчика!
— Согласен, товарищ лейтенант! Но при выполнении двух этих условий одновременно: и гоняли, и сделали из меня настоящего лётчика!
— Хитёр бобёр! У меня все друзья из твоей, четвёртой эскадрильи, в которой ты летать будешь! Они меня «дедулей» называют. И если они узнают, что ты мне проиграл спор и бутылку не отдал…
Я действительно накануне проиграл ему спор по одному кинорежиссёру.
— Придётся отдавать! — улыбнулся я.
— Ты запомни, Юрий! Из двух спорящих один дурак, другой – подлец!
— Да, товарищ лейтенант, это, если не ошибаюсь, император Николай I сказал!
— Не знаю, кто сказал. Но если ты говоришь, значит, знаешь! Но я, зато, в курсе, почему он так сказал! Дурак, потому, что не знает, а спорит. А подлец – потому что знает, и хочет наеб*ть!
— Товарищ лейтенант! Я спор проиграл… Так значит, я – дурак?..
— А я… Гм-гм! Ну, Кручинин! Скажи спасибо, что ты не у меня в экипаже будешь!..
_________________________
1 Argumentum ad hominem (лат.) – аргумент к человеку.
2 Diaboli virtus in limbus est (лат.) – Оплот дьявола – в чреслах.
3 Nomen illis legio (лат.) – имя им легион. Контаминация из Евангелия от Марка. («И спросил его: как тебе имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, потому что нас много». Марк, 5: 9)
4 Иеремия, 4: 22.
5 Там же, 5: 21.
6 Там же, 5: 26-28.
7 Там же, 6: 13.
8 Там же, 8: 12.
9 Там же, 8: 5 – 6.
10 Там же, 9: 3.
11 Там же, 9: 5.
12 Там же, 9: 8.
13 Там же, 16: 12.
14 Там же, 9: 9.
15 См. там же 9: 16: 18.
16 И в наказание – там же 5: 14.
17 И, как следствие – 7: 33.
18 РЭБ – радиоэлектронная борьба.
19 Teneas tuis te! (лат.) – держись своих!
20 Эйтингон Н.И. (1899-1981 гг.), генерал- майор ГБ (1945 г.). Сотрудник органов ВЧК с мая 1920 г. В Мексике непосредственно руководил ликвидацией Троцкого. Арестовывался органами госбезопасности в 1951 г. По «сионистскому заговору в МГБ». В тюрьме оказалась и его сестра Соня Исааковна, врач по профессии. После смерти Сталина по приказу Л.П. Берии был освобождён и восстановлен в органах госбезопасности. В мае 1953 года назначен замначальника 9го (разведывательно- девирсионного) отдела МВД СССР. Вновь арестован 27.07. 1953 г. В 1957 г. осуждён по делу Берии на 12 лет лишения свободы. Отбывал заключение во Владимирской тюрьме. В 1964 г. был освобождён. Работал старшим редактором издательства «Международные отношения». В 1992 г. посмертно реабилитирован.
21 Aures habent et non audient (лат.) – есть у них уши, но не слышат. В Псалтыри (113: 5) так говорится о языческих идолах, но выражение издавна применяется к людям.
22 ТРД – здесь: теория реактивных двигателей.