Эпизод \\\\[33й]//// ВЫНУЖДЕННАЯ ПОСАДКА
•>> «Ухожу в монастырь»
•>> Шприц Жане
•>> Латынь
•>> «Сеть»
•>> Воришка
4 февраля 1972 г. (пятница)
Хорошо, если станет лучше. Но лучше – если станет хорошо!
Жизненное пожелание
— Резать, к чёртовой матери, не дожидаясь перитонитов!
Из худ. к/ф-ма «Покровские ворота»
Сегодняшний день начался для меня неважно. С самого утра почувствовал ломоту и слабость в теле, боль в горле при глотании – первые признаки ангины. Не смотря на это, пошёл на занятия, наивно полагая, что пройдёт само. Однако к обеду меня так развезло, что ходил квёлый и стало невмоготу. К тому же в этот день надо было заступать в наряд дневальным по курсу! Подумал: поднимут ночью – отключусь на посту. Да и осложнения могут быть. Говорят, с ангиной шутить нельзя!
После обеда на построении командир первой роты майор Липодед объявил, что на курсе случилась очередная пропажа личных вещей курсантов и что дальше так продолжаться не может! Было предложено по одному всем заходить в каптёрку и, показав содержимое своего чемодана, выходить вместе с ним. Этот простой ход должен был дать результат. Ведь пропавшее должно где-то оседать. Я читал, что в контрразведке такой приём называется «сетью».
Конечно, на эти крайние меры командование курса решилось не просто так. Деньги из карманов курсантов после получки и личные вещи пропадать начали уже давно, ещё с первого курса. Вот воришку и надо было изловить.
Кстати, меня эти страсти почему-то не взволновали. Поручив показать мои вещи в чемодане Сержу Ровенскому, и сказав в отделении, что «ухожу в монастырь»¹, я надел шинель, взял «Книгу для записи больных» и направился в лазарет.
В санчасти к моим жалобам на здоровье отнеслись с недоверием. Сперва заставили разверзнуть пасть и сказать первую букву русского алфавита. Два раза измеряли мне пульс и кровяное давление. А потом дежурный врач, капитан медицинской службы спросил прямо:
— Как учитесь?
— В каком смысле? — не понял я.
— В прямом! От сессии пытаетесь увильнуть?
Я пожал плечами:
— Учусь я хорошо. От сессии увильнуть не пытаюсь. Да это и не удастся, так как сдавать всё равно придётся после санчасти. Но ведь со всеми сдать экзамены и зачёты легче, чем одному после болезни?
Во время моего ответа врач всё время, как мне показалось, насмешливо смотрел мне в глаза. Весь его вид говорил о недоверии: «Рассказывай, рассказывай! Меня не проведёшь! Я все ваши курсантские уловки вижу насквозь! Сам был таким!»
— Ещё раз! Откройте рот!.. Скажите: «А»!.. Тэк-тэк-с!.. Понятно!.. Говорите, горло болит? И где же у вас болит – справа или слева?
Я на всякий случай для пробы сделал контрольное глотание.
— Слева, товарищ капитан!
— Странно! А покраснение справа! Может, справа болит?
— Нет, слева! Я своё горло хорошо знаю! Если сказал: «слева», значит, слева и болит!
— Ну, хорошо! — улыбнулся он. — В лазарет класть не будем. Будем лечить амбулаторно! Начнём колоть! Уколы очень болезненные, зато эффективные! Быстро поставим на ноги! Сестра, покажите, каким шприцем будем делать этому больному уколы!
Медсестра, пожилая женщина, открывает медицинский шкаф, берёт с полки огромный шприц (калибра 57 мм и, наверное, если им съездить больного по башке, то будет осколочно-фугасного действия!) и помахивает этой штуковиной у меня перед глазами. Потом кладёт сию тяжёлую медицинскую артиллерию на место.
— Товарищ капитан! Ну, что я вам – мальчик и не знаю, для чего применяется шприц Жане²?
— А откуда вы это знаете?
— У меня мать всю жизнь в гарнизонном госпитале работает!..
••>> [Рассказывать, что я c детства знал названия почти всех хирургических инструментов и что в 12 лет ассистировал ведущему хирургу гарнизонного госпиталя полковнику медицинской службы Костлину при операциях огнестрельных ранений собак, когда он работал над кандидатской, как-то не хотелось! Скажет: хвастаю!] <<••
— «Болезненные уколы»! Нужно – колите, в том числе и болезненные! Я пришёл вылечиться, а не «залечь» в санчасть! И просто не хочу осложнений! Начмед училища нам на курсе молодого солдата год назад говорил, что с ангиной шутки плохи! А я хочу летать!
— Да? Ну, ладно! Сестра, поставьте молодому человеку… — и запнулся.
— …клизму! — подсказываю я, широко распахнув глаза.
— …градусник! А вы хотите клизму?
— Нет, просто слышал, что наша медицина лечит горло только через задницу!
— С юмором курсант попался! Вот положу вас в лазарет, тогда узнаете, через что наша медицина лечит ангину!
Не знаю, что бы показала клизма, если бы мне её поставили, а градусник через пять минут выдал температуру 37,4°. Капитан тут же куда-то испарился и пришёл с другим врачом, майором. Тот заставил разверзнуть пасть и вякнуть «А». Затем ещё раз измерил мне пульс и давление крови. Этот не удивился, что моё горло болит не с той стороны, с какой бы им хотелось. Наоборот, покачал головой и спросил:
— При глотании болит слева?
— Мгм!
Поставили два градусника под обе руки, а сестру посадили наблюдать за мной.
Я спокойно отнёсся и к этой процедуре, и к сестре, не сводившей с меня глаз, как мадам-чекистка на допросе в Одесской ЧК. И только после того, как оба прибора у меня подмышками показали повышенную температуру (второй выдал 37,7°!), они засуетились, начали меня оформлять в лазарет и я был определён в курсантскую палату № 1.
Майор и капитан стали тихо переговариваться по-латыни. И у меня «включился» латинский! (Как полгода назад в Питере в Военно-морском музее на экскурсии в группе немцев из ФРГ у меня включился немецкий.) Уроки, данные в госпитале мне, подростку, военными медиками С.Н. Костлиным и И.Ф. Гальченко, не прошли даром! Не все слова я понимал, но смысл до меня доходил!
— Отчего вы меня не вызвали сразу при поступлении этого пациента? — спросил майор.
— Я думал: он симулирует! — ответствует капитан и посмотрел на меня.
Ваш покорный слуга тут же опустил глаза и стал рассматривать свои ногти, делая вид, что в их разговоре пень – пнём.
— Симулирует… Покраснение горла есть. Какая симуляция? Он пришёл вовремя. Завтра могло быть поздно! У него серьёзное заболевание и [даже] сейчас могут начаться осложнения. Через каждые два дня ему надо делать… — тут я не понял. — И перед выпиской тоже. Этого пациента буду вести сам. А вы через дежурную сестру проследите, чтобы он полоскал [горло] через каждые три часа. На [очевидно, выходные] обеспечьте его формалином.
— Хорошо.
Из их разговора я понял, что полное выздоровление они планируют через шесть дней. Если лечение пойдёт по плану…
«Успею к экзаменам!» — решаю про себя.
— Да? Ну, ладно! Сестра, поставьте молодому человеку… — и запнулся.
— …клизму! — подсказываю я, широко распахнув глаза.
— …градусник! А вы хотите клизму?
— Нет, просто слышал, что наша медицина лечит горло только через задницу!
— С юмором курсант попался! Вот положу вас в лазарет, тогда узнаете, через что наша медицина лечит ангину!
Не знаю, что бы показала клизма, если бы мне её поставили, а градусник через пять минут выдал температуру 37,4°. Капитан тут же куда-то испарился и пришёл с другим врачом, майором. Тот заставил разверзнуть пасть и вякнуть «А». Затем ещё раз измерил мне пульс и давление крови. Этот не удивился, что моё горло болит не с той стороны, с какой бы им хотелось. Наоборот, покачал головой и спросил:
— При глотании болит слева?
— Мгм!
Поставили два градусника под обе руки, а сестру посадили наблюдать за мной.
Я спокойно отнёсся и к этой процедуре, и к сестре, не сводившей с меня глаз, как мадам-чекистка на допросе в Одесской ЧК. И только после того, как оба прибора у меня подмышками показали повышенную температуру (второй выдал 37,7°!), они засуетились, начали меня оформлять в лазарет и я был определён в курсантскую палату № 1.
Майор и капитан стали тихо переговариваться по-латыни. И у меня «включился» латинский! (Как полгода назад в Питере в Военно-морском музее на экскурсии в группе немцев из ФРГ у меня включился немецкий.) Уроки, данные в госпитале мне, подростку, военными медиками С.Н. Костлиным и И.Ф. Гальченко, не прошли даром! Не все слова я понимал, но смысл до меня доходил!
— Отчего вы меня не вызвали сразу при поступлении этого пациента? — спросил майор.
— Я думал: он симулирует! — ответствует капитан и посмотрел на меня.
Ваш покорный слуга тут же опустил глаза и стал рассматривать свои ногти, делая вид, что в их разговоре пень – пнём.
— Симулирует… Покраснение горла есть. Какая симуляция? Он пришёл вовремя. Завтра могло быть поздно! У него серьёзное заболевание и [даже] сейчас могут начаться осложнения. Через каждые два дня ему надо делать… — тут я не понял. — И перед выпиской тоже. Этого пациента буду вести сам. А вы через дежурную сестру проследите, чтобы он полоскал [горло] через каждые три часа. На [очевидно, выходные] обеспечьте его формалином.
— Хорошо.
Из их разговора я понял, что полное выздоровление они планируют через шесть дней. Если лечение пойдёт по плану…
«Успею к экзаменам!» — решаю про себя.
••>> [Вообще-то, специально латинскому меня никто не учил. Но при операциях собак Костлин с Гальченко говорили по-латыни. (Почему-то им так было удобнее). Сначала я смотрел на них широко раскрытыми глазами. Переспрашивать было нельзя – это отвлекает хирургов. И тогда я стал наблюдать, что за этим происходит и что они делают после этого, и быстро всё схватывал. Вскоре я уже работал на опережение после латинской полуфразы. А потом Гальченко не присутствовал, операционных сестёр в морге не было, мы с Костлиным были вдвоём на всех операциях! Его моя помощь вполне устраивала. И мне почему-то латынь была интересной.
Надо отметить, что полковник медицинской службы Костлин был суровым начальником. На меня, правда, он голос не повышал, даже когда я однажды ошибся в накладке одного из первых своих швов на рану собачки. Он, не смотря на то, что уже устал (та операция у нас продолжалась около трёх часов), тут же всё распустил и показал, как это надо делать правильно, сопровождая свои действия пояснениями по-русски и потом (то же самое) на латыни. А вот при операциях военнослужащих, судя по рассказам, если лезвие скальпеля оказывалось недостаточно отточенным, Костлин мог швырнуть его старшей операционной сестре в лоток так, что все инструменты из него со звоном разлетались на пол.
Надо отметить, что полковник медицинской службы Костлин был суровым начальником. На меня, правда, он голос не повышал, даже когда я однажды ошибся в накладке одного из первых своих швов на рану собачки. Он, не смотря на то, что уже устал (та операция у нас продолжалась около трёх часов), тут же всё распустил и показал, как это надо делать правильно, сопровождая свои действия пояснениями по-русски и потом (то же самое) на латыни. А вот при операциях военнослужащих, судя по рассказам, если лезвие скальпеля оказывалось недостаточно отточенным, Костлин мог швырнуть его старшей операционной сестре в лоток так, что все инструменты из него со звоном разлетались на пол.
Затем, сверкнув начальственным взглядом, протягивал руку и уже спокойно, но требовательно проговаривал:
— С-с-скальпель!
И пусть попробует лезвие нового инструмента быть неострым!
И такого недовольства шефа сёстры опасались, особенно персонал операционных.
А когда-то я, смущаясь, попросил полковника при операциях собак говорить со мной только по-латински. Сперва он говорил и показывал, затем я только понимал его… А потом стал что-то и отвечать… В 12 лет, когда самому интересно, схватываешь быстро. Так и пошло!..
Бог мой, сколько раз я слышал этот спокойный голос Костлина и вкладывал в его руку именно то, что он просил:
— Scalpel!.. Raspator straight!.. Gauze shears!.. Skin hook!.. Curette!.. Ligature needle!.. Cystectome!.. Coher!..
Потом, даже встречаясь с Костлиным просто на улице, он заговаривал со мной непременно на латыни! В силу своих возможностей, я ему отвечал. Иногда он мягко меня поправлял (особенно ударения в словах). Я это запоминал и в другой раз ошибку не повторял. И ему, и мне эта практика нравилась: полковник медслужбы чувствовал себя грамотным учителем, я себя – толковым учеником… Моя мама, медсестра, прошедшая всю войну и повидавшая в хирургии немало, если находилась рядом, не понимала, о чём мы беседуем! А мы друг друга – запросто!
Поэтому в принципе медицинская страшилка капитана в виде шприца Жане на меня не подействовала, и я не очень удивился, когда начал понимать диалог врачей на латинском.] <<••
— С-с-скальпель!
И пусть попробует лезвие нового инструмента быть неострым!
И такого недовольства шефа сёстры опасались, особенно персонал операционных.
А когда-то я, смущаясь, попросил полковника при операциях собак говорить со мной только по-латински. Сперва он говорил и показывал, затем я только понимал его… А потом стал что-то и отвечать… В 12 лет, когда самому интересно, схватываешь быстро. Так и пошло!..
Бог мой, сколько раз я слышал этот спокойный голос Костлина и вкладывал в его руку именно то, что он просил:
— Scalpel!.. Raspator straight!.. Gauze shears!.. Skin hook!.. Curette!.. Ligature needle!.. Cystectome!.. Coher!..
Потом, даже встречаясь с Костлиным просто на улице, он заговаривал со мной непременно на латыни! В силу своих возможностей, я ему отвечал. Иногда он мягко меня поправлял (особенно ударения в словах). Я это запоминал и в другой раз ошибку не повторял. И ему, и мне эта практика нравилась: полковник медслужбы чувствовал себя грамотным учителем, я себя – толковым учеником… Моя мама, медсестра, прошедшая всю войну и повидавшая в хирургии немало, если находилась рядом, не понимала, о чём мы беседуем! А мы друг друга – запросто!
Поэтому в принципе медицинская страшилка капитана в виде шприца Жане на меня не подействовала, и я не очень удивился, когда начал понимать диалог врачей на латинском.] <<••
Капитан обратился ко мне и напутствует уже по-русски:
— Сходите на курс, доложите своим командирам, что вас кладут в лазарет – чтобы вас не разыскивали с собаками! Возьмите зубную щётку, пасту и мыло. Остальное здесь есть!
— Бабы тоже? Или всё же со своей приходить?
— У вас, юноша, серьёзная ангина! — вмешивается майор, заполнявший мою историю болезни. — А вы шутите! Поэтому вам теперь не до баб! Я вам как врач рекомендую: сейчас не напрягать своё сердце. В том числе и сексуальными упражнениями, как-то: онанизм и прочее.
И, воспользовавшись тем, что сестра куда-то вышла, а в процедурной остались лишь мужики, вдруг, коротко бросив на меня взгляд, на полном серьёзе интересуется:
— Как, Юрий Игоревич, онанизмом занимаетесь – коль зашёл у нас разговор об этом? Если хотите, можете не отвечать!
— Отчего же, товарищ майор? Отвечу! Да, в подростковом возрасте у меня это было… — неопределённо проговорил я, почему-то даже не смутившись.
Из книжки, что мне привозила Таня, я уже был в курсе о распространённости этого явления среди юношей. И своим ответом, с одной стороны, доктору я подтверждал, что, вроде как, «нормален», и это у меня в прошлом было, а с другой стороны необязательно, что этим занимаюсь в настоящее время – понимайте, как хотите!
— Слава богу, хоть этот будет здоров в плане секса! — проговорил майор, переглянувшись с капитаном. — А то приходят майоры: «Доктор, помогите, 33-37 лет и не стоит!» Спрашиваешь у каждого: «Онанизмом подростком занимался?» — «Нет, что вы, доктор!» — «А что же вы хотите?!» Откуда же возьмётся стояк, когда всё с детства не развито? И думаешь: чёрт его знает, как тебя лечить?! Так что, в умеренных дозах – всё это ведёт к половому долголетию и избежите рака предстательной железы в зрелые годы! Но не теперь! Сделайте в удовольствиях перерыв, поберегите сердце! А сейчас потихонечку в казарму за предметами личной гигиены. По лестнице подниматься, не спеша, по-стариковски. Взяли там всё и в палату! Ужинать будете уже здесь!
Я с благодарностью посмотрел на майора за такую познавательную информацию. И с гордостью подумал о себе, что у меня хватило ума не бороться с собой, а «тренировать своё тело» и снимать сексуальный напряг, не казня себя, а наслаждаясь тем, что дала мне природа!..
При выходе из санчасти, хотел обоим докторам вякнуть заготовленную фразу по-латыни: «Artes serviunt vitae, sapientia imperat!» Что в переводе означает: «Знание служит жизни, мудрость ею правит!» И представил себе, как оставляю их обоих с открытыми ртами! Но потом благоразумие и расчёт (мудрость?) всё же взяли верх, решил этого не делать – может, при лечении ещё что-нибудь полезное от них узнаю?
Неспешно («по-стариковски») идя на курс, я размышлял: чего нужно было этому капитану? Температура есть, покраснение горла есть! Почему с противоположной стороны, чем болело – непонятно! Или это медицинская хитрость? И отчего он «серьёзную ангину» сразу не определил, а заподозрил симуляцию? Врач называется!.. А майор молодец!.. И я молодец – вовремя обратился!..
Вот только… Что такое «мастурбировать умеренно»? Сколько это? Раз в день? В неделю? В месяц?.. Потом махнул рукой! Решил для себя: «умеренно» – это когда делаешь сие, как только возникло сильное желание и тебе это нужно!..
— Сходите на курс, доложите своим командирам, что вас кладут в лазарет – чтобы вас не разыскивали с собаками! Возьмите зубную щётку, пасту и мыло. Остальное здесь есть!
— Бабы тоже? Или всё же со своей приходить?
— У вас, юноша, серьёзная ангина! — вмешивается майор, заполнявший мою историю болезни. — А вы шутите! Поэтому вам теперь не до баб! Я вам как врач рекомендую: сейчас не напрягать своё сердце. В том числе и сексуальными упражнениями, как-то: онанизм и прочее.
И, воспользовавшись тем, что сестра куда-то вышла, а в процедурной остались лишь мужики, вдруг, коротко бросив на меня взгляд, на полном серьёзе интересуется:
— Как, Юрий Игоревич, онанизмом занимаетесь – коль зашёл у нас разговор об этом? Если хотите, можете не отвечать!
— Отчего же, товарищ майор? Отвечу! Да, в подростковом возрасте у меня это было… — неопределённо проговорил я, почему-то даже не смутившись.
Из книжки, что мне привозила Таня, я уже был в курсе о распространённости этого явления среди юношей. И своим ответом, с одной стороны, доктору я подтверждал, что, вроде как, «нормален», и это у меня в прошлом было, а с другой стороны необязательно, что этим занимаюсь в настоящее время – понимайте, как хотите!
— Слава богу, хоть этот будет здоров в плане секса! — проговорил майор, переглянувшись с капитаном. — А то приходят майоры: «Доктор, помогите, 33-37 лет и не стоит!» Спрашиваешь у каждого: «Онанизмом подростком занимался?» — «Нет, что вы, доктор!» — «А что же вы хотите?!» Откуда же возьмётся стояк, когда всё с детства не развито? И думаешь: чёрт его знает, как тебя лечить?! Так что, в умеренных дозах – всё это ведёт к половому долголетию и избежите рака предстательной железы в зрелые годы! Но не теперь! Сделайте в удовольствиях перерыв, поберегите сердце! А сейчас потихонечку в казарму за предметами личной гигиены. По лестнице подниматься, не спеша, по-стариковски. Взяли там всё и в палату! Ужинать будете уже здесь!
Я с благодарностью посмотрел на майора за такую познавательную информацию. И с гордостью подумал о себе, что у меня хватило ума не бороться с собой, а «тренировать своё тело» и снимать сексуальный напряг, не казня себя, а наслаждаясь тем, что дала мне природа!..
При выходе из санчасти, хотел обоим докторам вякнуть заготовленную фразу по-латыни: «Artes serviunt vitae, sapientia imperat!» Что в переводе означает: «Знание служит жизни, мудрость ею правит!» И представил себе, как оставляю их обоих с открытыми ртами! Но потом благоразумие и расчёт (мудрость?) всё же взяли верх, решил этого не делать – может, при лечении ещё что-нибудь полезное от них узнаю?
Неспешно («по-стариковски») идя на курс, я размышлял: чего нужно было этому капитану? Температура есть, покраснение горла есть! Почему с противоположной стороны, чем болело – непонятно! Или это медицинская хитрость? И отчего он «серьёзную ангину» сразу не определил, а заподозрил симуляцию? Врач называется!.. А майор молодец!.. И я молодец – вовремя обратился!..
Вот только… Что такое «мастурбировать умеренно»? Сколько это? Раз в день? В неделю? В месяц?.. Потом махнул рукой! Решил для себя: «умеренно» – это когда делаешь сие, как только возникло сильное желание и тебе это нужно!..
Вдогонку:
••>> Если нельзя, но очень хочется, то надо немедленно!
••>> Если нельзя, но очень хочется, то надо немедленно!
Правило курсанта № 3
••>> Тибетские мудрецы считают, что каждый мужчина всегда должен помнить и уметь пользоваться контрольной цифрой «72».
Если вы хотите узнать, сколько МОЖНО сделать максимум эякуляций в месяц, надо от 72 отнять ваш возраст. И эту цифру ни в коем случае в месяц не превышать! Меньше можно, больше – нет! Ибо всякое превышение ведёт к ущербу вашего здоровья (в т.ч. сексуального).
Если вы хотите узнать, сколько НУЖНО сделать минимум эякуляций в неделю, надо 72 разделить на ваш возраст, отбросить дробную часть и эту цифру ни в коем случае не преуменьшать! Больше в неделю можно, меньше – нет! Ибо всякое нарушение этого правила ведёт к ущербу вашего здоровья (в т.ч. сексуального).
Если вы хотите узнать, сколько МОЖНО сделать максимум эякуляций в месяц, надо от 72 отнять ваш возраст. И эту цифру ни в коем случае в месяц не превышать! Меньше можно, больше – нет! Ибо всякое превышение ведёт к ущербу вашего здоровья (в т.ч. сексуального).
Если вы хотите узнать, сколько НУЖНО сделать минимум эякуляций в неделю, надо 72 разделить на ваш возраст, отбросить дробную часть и эту цифру ни в коем случае не преуменьшать! Больше в неделю можно, меньше – нет! Ибо всякое нарушение этого правила ведёт к ущербу вашего здоровья (в т.ч. сексуального).
Из секретных дневников Николая РЕРИХА
Haec tu tecum habete3
<•> — Двое суток – никакого секса, включая мастурбацию! А потом чем больше, тем лучше! Серьёзно! У вас ещё много жизнеспособной спермы! От неё надо избавиться!
Из америк. худ. сериала «Калифрения»
<<><•><>>
<•> Главное – не ошибиться в выборе тайны, которую нужно раскрыть.
Из телесериала «Секретные материалы»
<<><•><>>
<•> — Ну что ж, приступим, исходя из этого, в конце концов, невинного желания…
Из худ. к/ф-ма «Золотой телёнок»
<<><•><>>
<•> Человек не боится того, что он делает хорошо.
герцог Артур Уэлси ВЕЛЛИНГТОН
<<><•><>>
<•> Я тоже нёс большую нагрузку. У меня даже голос сел. А я ведь даже вчера не пил и другого ничего не делал. Я бы это с удовольствием сделал.
Виктор ЧЕРНОМЫРДИН, Премьер-министр РФ
<<><•><>>
<•> — Ну что ж, Джордж, вы – не жилец. Ваше здоровье!
Из худ. к/ф-ма «Трое в лодке, не считая собаки»
<<><•><>>
<•> — К чёрту будущее, в будущем мы все умрём!
Из худ. к/ф-ма «Алатристе»
<<><•><><•><>>
…На курсе шмон шёл полным ходом. Начался осмотр чемоданов уже нашей, второй роты. Первая вздохнула с облегчением – в их рядах воришки не оказалось.
Я почему-то и к этому отнёсся равнодушно, полагая, что, поскольку меня самого не обворовали, то какие-то вещи их владельцы где-то просто посеяли-потеряли.
Кроме туалетных принадлежностей, решил взять в палату пару учебников, конспекты и библиотечную книгу Чаковского «Балтийское небо» о лётчиках-истребителях, воевавших в блокадном Ленинграде. По этой книге был когда-то поставлен одноимённый фильм, который мне, между прочим, очень понравился. Я его смотрел подростком в пионерском лагере. Уже тогда я хотел быть лётчиком-истребителем, и просто был в восхищении от картины. А тут в библиотеке наткнулся на эту книгу. Ясное дело, я книжку тут же взял, чтобы прочесть…
Поскольку мы с соседом по тумбочке, Слоном, брали учебник один на двоих (он возьмёт какой-то, я беру другой – чтобы места в тумбочке было больше), я обратился к нему:
— Вить, я возьму с собой в лазарет Цейтина4?
— А что, и Цейтин заболел? — Мамонов на полном серьёзе удивлённо посмотрел на меня.
С юмором у него всегда было туго! Что вы хотите: Слон – он и есть слон! («Как вы лодку назовёте, так она и поплывёт!»5)
— Да, заболел! Ужасно! Будем лежать в одной палате: я – на койке, он – на столе. А когда я захочу, он мне будет, шелестя страницами, «Аэродинамику» на мозги вещать! — отвечаю, укладывая всё в свою полевую сумку.
До Витьки доходит.
— А я? Мне ведь тоже надо готовиться…
— Придёшь, через пару дней заберёшь. Палата № 1. Заодно я и тебя ангиной заражу! А пока возьмёшь у кого-нибудь. Взамен приведёшь ко мне Патрика с его «Радиоэлектроникой». Хочу и с ним поболтать, пока болею.
В шестиместной палате я не очень удивился, что моими соседями оказались наши курсанты Андрей Жилов и Генка Новошилов. Он попал в лазарет на пару дней раньше меня. И тоже с ангиной. Не исключено, что от него я и заразился!
А Андрюха – вечный бузотер и хохмач из первой роты. Как и Генка, по здоровью в лётчики не прошёл, и он должен был выпускаться по штурманскому профилю. Учится ни шатко, ни валко, на троечки, чаще на двоечки. Да и дисциплина у него хромает. Выпить – тоже не дурак, пару раз на курсе с этим делом подзалетел. Недавно его представляли на Совет училища. Рассматривался вопрос о его отчислении. Принято решение: курсанта Жилова из училища исключить.
Остальные четыре койки в палате пустовали.
Поздоровавшись с ними, я проинформировал своих сокамерников, что являюсь очень заразным больным, и что поэтому меня нельзя ни кусать, ни целовать, ни кантовать, а когда сплю, даже дотрагиваться нельзя. Однако при пожаре надо кричать вовсю, чтобы моё больное тело выносили в первую очередь!
Я с удовольствием растянулся на свободной коечке у герметично заклеенного окошка с беленькими занавесочками, где вдобавок теплом отдавала горячая батарея радиатора. Только тут почувствовал, что меня немного знобит.
Мои соседи по палате куда-то испарились. Наступила тишина. Потянуло в сон.
Я разбираю постель, снимаю выданную мне лазаретную пижаму, аккуратно складываю на стуле и в двойном курсантском нижнем белье ныряю под одеяло с головой. Потом по-детски сворачиваюсь калачиком, прислоняюсь спиной к радиатору парового отопления и, ощущая растекающееся по спине тепло, прикрываю глаза.
Засыпая, с удовольствием отмечаю для себя, что:
а) вечером мне в наряд дневальным по курсу идти не придётся!
б) кто-то в этом наряде окажется вместо меня!
Я почему-то и к этому отнёсся равнодушно, полагая, что, поскольку меня самого не обворовали, то какие-то вещи их владельцы где-то просто посеяли-потеряли.
Кроме туалетных принадлежностей, решил взять в палату пару учебников, конспекты и библиотечную книгу Чаковского «Балтийское небо» о лётчиках-истребителях, воевавших в блокадном Ленинграде. По этой книге был когда-то поставлен одноимённый фильм, который мне, между прочим, очень понравился. Я его смотрел подростком в пионерском лагере. Уже тогда я хотел быть лётчиком-истребителем, и просто был в восхищении от картины. А тут в библиотеке наткнулся на эту книгу. Ясное дело, я книжку тут же взял, чтобы прочесть…
Поскольку мы с соседом по тумбочке, Слоном, брали учебник один на двоих (он возьмёт какой-то, я беру другой – чтобы места в тумбочке было больше), я обратился к нему:
— Вить, я возьму с собой в лазарет Цейтина4?
— А что, и Цейтин заболел? — Мамонов на полном серьёзе удивлённо посмотрел на меня.
С юмором у него всегда было туго! Что вы хотите: Слон – он и есть слон! («Как вы лодку назовёте, так она и поплывёт!»5)
— Да, заболел! Ужасно! Будем лежать в одной палате: я – на койке, он – на столе. А когда я захочу, он мне будет, шелестя страницами, «Аэродинамику» на мозги вещать! — отвечаю, укладывая всё в свою полевую сумку.
До Витьки доходит.
— А я? Мне ведь тоже надо готовиться…
— Придёшь, через пару дней заберёшь. Палата № 1. Заодно я и тебя ангиной заражу! А пока возьмёшь у кого-нибудь. Взамен приведёшь ко мне Патрика с его «Радиоэлектроникой». Хочу и с ним поболтать, пока болею.
В шестиместной палате я не очень удивился, что моими соседями оказались наши курсанты Андрей Жилов и Генка Новошилов. Он попал в лазарет на пару дней раньше меня. И тоже с ангиной. Не исключено, что от него я и заразился!
А Андрюха – вечный бузотер и хохмач из первой роты. Как и Генка, по здоровью в лётчики не прошёл, и он должен был выпускаться по штурманскому профилю. Учится ни шатко, ни валко, на троечки, чаще на двоечки. Да и дисциплина у него хромает. Выпить – тоже не дурак, пару раз на курсе с этим делом подзалетел. Недавно его представляли на Совет училища. Рассматривался вопрос о его отчислении. Принято решение: курсанта Жилова из училища исключить.
Остальные четыре койки в палате пустовали.
Поздоровавшись с ними, я проинформировал своих сокамерников, что являюсь очень заразным больным, и что поэтому меня нельзя ни кусать, ни целовать, ни кантовать, а когда сплю, даже дотрагиваться нельзя. Однако при пожаре надо кричать вовсю, чтобы моё больное тело выносили в первую очередь!
Я с удовольствием растянулся на свободной коечке у герметично заклеенного окошка с беленькими занавесочками, где вдобавок теплом отдавала горячая батарея радиатора. Только тут почувствовал, что меня немного знобит.
Мои соседи по палате куда-то испарились. Наступила тишина. Потянуло в сон.
Я разбираю постель, снимаю выданную мне лазаретную пижаму, аккуратно складываю на стуле и в двойном курсантском нижнем белье ныряю под одеяло с головой. Потом по-детски сворачиваюсь калачиком, прислоняюсь спиной к радиатору парового отопления и, ощущая растекающееся по спине тепло, прикрываю глаза.
Засыпая, с удовольствием отмечаю для себя, что:
а) вечером мне в наряд дневальным по курсу идти не придётся!
б) кто-то в этом наряде окажется вместо меня!
в) сегодня вместо бессонной ночи я буду сладко спать в полной тишине, как белый человек, на накрахмаленных простынях!
г) с утра пораньше по команде сержантов не надо будет вскакивать, как последнему негру!
д) завтра рано я не побегу на эту ёб*ную утреннюю зарядку, тогда как другие побегут на неё как миленькие!
д) завтра рано я не побегу на эту ёб*ную утреннюю зарядку, тогда как другие побегут на неё как миленькие!
е) на этой зарядке я не буду заниматься ненавистным мне лошадиным спортом, изображая из себя лошадь, убегающую от путешественника Пржевальского, чтобы потом быть названной его именем!
ж) наконец, представился случай на законном основании не видеть Ёсипова и прочую гоп-компанию с сержантскими лычками на погонах!
з) и это счастье у меня будет продолжаться ещё целых шесть блаженных дней!!
Мечта курсанта! Супер!! Кайф!!!
Широко улыбаясь этим мыслям, я поудобнее подбиваю подушку под щекой и впадаю в транс.
Мечта курсанта! Супер!! Кайф!!!
Широко улыбаясь этим мыслям, я поудобнее подбиваю подушку под щекой и впадаю в транс.
Corpore et animo6
<•> — Это, брат, сон! Хожу и жмурюсь!
Из худ. к/ф-ма «Покровские ворота»
<<><•><>>
<•> — Люди – мошенники все! Даже грудные младенцы. Только и думают о том, чтобы пожрать да поспать.
Из худ. к/ф-ма «Обыкновенное чудо» (1964 г.)
<<><•><>>
<•> В больнице работает инспекторская комиссия.
— От чего вы лечитесь? — спрашивает проверяющий у больного.
— Геморрой.
— А как вас лечат?
— Вставляют трубочку и засыпают лекарство.
— У вас есть какие-нибудь жалобы, пожелания?
— Нет, всё хорошо.
— А вы от чего лечитесь? — обращаются к другому пациенту.
— От ангины.
— Как вас лечат?
— Вставляют трубочку и засыпают лекарство.
— Есть ли у вас жалобы, предложения, пожелания?
— Я хотел бы, чтобы лечение начинали с меня…
— От чего вы лечитесь? — спрашивает проверяющий у больного.
— Геморрой.
— А как вас лечат?
— Вставляют трубочку и засыпают лекарство.
— У вас есть какие-нибудь жалобы, пожелания?
— Нет, всё хорошо.
— А вы от чего лечитесь? — обращаются к другому пациенту.
— От ангины.
— Как вас лечат?
— Вставляют трубочку и засыпают лекарство.
— Есть ли у вас жалобы, предложения, пожелания?
— Я хотел бы, чтобы лечение начинали с меня…
Из анекдотов 2000х гг.
<<><•><>>
<•> — Ну что ж, могу вас поздравить: в вас зародилась новая жизнь!
— Доктор… но я же мужчина!
— Да? Ну, собственно, глистам это как-то пофиг!
— Доктор… но я же мужчина!
— Да? Ну, собственно, глистам это как-то пофиг!
Из анекдотов 2000х гг.
<<><•><>>
<•> Стук в дверь.
— Кто там?
— Смерть твоя!
— Пошла в ж*пу!
— Так и запишем: «Рак прямой кишки»!
— Кто там?
— Смерть твоя!
— Пошла в ж*пу!
— Так и запишем: «Рак прямой кишки»!
Из анекдотов 2000х гг.
…и луконских волов, змееруких, и видом ужасных.ЛУКРЕЦИЙ [о слонах]
…Через пару часиков безмятежного курсантского сна Новошилов будит меня толчками в бок.
— Юрка!
Боже, как я не люблю, когда меня называют «Юркой»! Это звучит по-дворовому, неинтеллигентно!
Совсем другое дело – «Генка»!
— Ммм? Отстаньте все от больного человека! Врач сказал, что, если я заснул, будить меня категорически нельзя! Никогда! — проскрипел я сонным голосом.
— Юр, ты слыхал?
— Что я должен был услыхать во сне? Надеюсь, сегодня не 22 июня 1941 года? Тогда почему меня надо будить по пустякам?
— Ничего себе, пустяки!
— Ну, что там у вас ещё стряслось, пока я спал? — не раскрывая глаз, промычал я из-под тёплого одеяла. — Президент США стал работать на советскую разведку?
— Нет, — фыркает Геннадий.
— Тогда, может, королева Великобритании написала заявление с просьбой принять её рядовой коммунисткой в члены КПСС?
— Нет! — смеётся Геша.
— Наверное, Папа Римский на площади Святого Петра заявил, что бога нет, а человек произошёл от обезьяны?
— Нет! — заливается Генка.
— Возможно, выяснилось, что председатель израильского Кнессета оказался чистокровным арийцем, а в годы войны своими эсэсовскими руками лично задушил несколько тысяч своих нынешних сограждан?
— Нет! — уже регочет Новошилов.
— Тогда все оставьте меня в покое! Дайте поспать ещё минуток «надцать», хотя бы до ужина! За все сто лет службы в армии я ещё ни разу не спал днём! Я – больной человек! Имейте в виду: если я встану и выяснится, что мне не дали поспать не из-за всемирного потопа, поубиваю всех на месте!
Считая, что разговор окончен, собираюсь вновь провалиться в дремотное состояние.
— Ты что? Такая новость!
— Никаких новостей! Ничего не хочу знать, пока окончательно не высплюсь! — и засопел себе под одеялом.
— Вора на курсе поймали! — не выдерживает Новошилов, и пробует открыть мне лицо.
— Правильно сделали! Давно пора! — опять зарываясь в одеяло с головой в надежде, что меня оставят, наконец, в покое.
Не тут-то было!
— Знаешь, кто? Не поверишь!..
— Надеюсь, это – не майор Липодед!
— Нет!
И тут меня огорошили такой вестью, которая моментально развеяла дремотное состояние и даже всякие мысли о сне.
— Елалетдинов! Вот кто!
Клянусь честью, всемирный потоп произвёл бы на меня меньшее впечатление!
— Кто-о-о?! — я высунул нос из-под одеяла и откупорил сразу два своих невыспавшихся глаза.
— Булатка! — ликующе добавил Геннадий. Он наслаждался произведённым эффектом.
— Изыди, сатана! Боже, какой ужасный сон! Мама в детстве мне говорила, что в таком случае надо немедленно перевернуться на другой бок и опять спокойно уснуть!
И я начинаю крутить в кровати «бочку» влево.
Генка не пускает, придерживая за плечо:
— Какой сон! Какой бок! Вон вся казарма бурлит, как броненосец «Потёмкин»! Толпа кричит: «Высшую меру!», «Линчевать!» А ворюга прячется от народного гнева за спины офицеров курса.
Я сажусь в постели.
— Слушай, Ген, ты мне не снишься?
— Нет! Окстись!
— Елалетдинов – вор! Чушь какая-то!.. Отличник! Будущий Золотой медалист училища! И вор? Этого не может быть!
— Может! Понимаешь, что получилось! Идёт шмон на курсе. Доходит очередь до него. Открывает он свой чемодан. Липодед спрашивает: «Чьи это вещи?» — «Мои!» — следует ответ. «А это?» — «И это моё!» Тут из толпы высовывается Саня Парлышев: «Ха! Мой джемпер!» (45 колов!) Саша Казачкин: «Мой луноход!» Помнишь, такая красивая коробка для ручек с магнитным замочком (10 рэ!). Бархомыч из чемодана Елалетдинова свои перчатки узнал. Там же моя без вести пропавшая логарифмическая линейка из Германии оказалась. И тэдэ. Липодед говорит: «Елалетдинов, возьмите свои вещи!» Булатка из всего барахла какую-то тряпку вытащил и всё. А всего добра – чемодан не закрывается!.. Во, какая сволочь!
— Кто бы мог подумать? — тихо изрекаю я. — И это заместитель секретаря комсомольского бюро взвода!
— Если Елалетдинов ворует, и никто этого не знал, то чем тогда должны заниматься другие?..
— Ё* твою мать! «Я всегда говорил: надо больше расстреливать!»7
К вечеру стали известны новые факты. У этого чурки на сберкнижке оказалось 88 рублей8. Все вклады – после приезда из отпуска. В основном в первые дни после наших получек. То есть именно тогда, когда у наших пропадали деньги из карманов!
Когда прошёл слух, что Елалетдинова привели в лазарет для медосмотра перед «губой», палата загудела, как растревоженный улей. Повскакивали с коек и тяжелобольные (то бишь, я), и небольные (все остальные). Я, несмотря на начавшееся в вертикальном положении лёгкое головокружение, тоже не выдержал и, пошатываясь, держась за стену, пошёл посмотреть на этого гадёныша. Но, увы, пока я бегом дополз до сестринской, его уже увели.
Утром новые подробности. Булат написал объяснительную, в которой рассказывал сомнительную историю примерно следующего содержания: летом он поехал домой. Из родных у него дома лишь брат (Елалетдинов – сирота, родителей нет). Этот брат состоит в воровской шайке. Он начал требовать от Булата участия в этом преступном сообществе. Он отказался, за что тут же был избит.
Почему я сомневаюсь в правдивости этих объяснений? Во-первых, Елалетдинов, если знал своего брата, мог и не ехать в так называемый дом, а остаться при училище – питанием и кровом он был бы обеспечен. Во-вторых, здесь брата рядом не было, и заставлять его воровать под страхом расправы никто не мог. В-третьих, после отпуска мог бы пойти к командирам и всё рассказать, ему бы оказали помощь не только моральную, но и по линии правоохранительных органов. В-четвёртых, если он воровал вынуждено и для кого-то, то почему среди украденных вещей были обнаружены чужие подворотнички, экзаменационные вопросы по аэродинамике (не его), Новошиловская красивая логарифмическая, оригинальной формы линейка? Наконец, в-пятых, деньги, которые он воровал у своих товарищей и пользовался, а не только копил – это что, тоже через силу? В объяснительной Елалетдинов рассказал, как по ночам после получения денежного довольствия, ползал под кроватями и доставал из карманов гимнастёрок деньги своих товарищей.
Впрочем, это дело следствия. По каналам МВД всё о Елалетдиновском брате выяснят очень быстро.
Мне вспомнился и такой случай, который говорит о том, что его воровская сущность началась задолго до разоблачения.
Как-то на первом курсе, перед окончанием первого семестра я обнаружил исчезновение двух библиотечных учебников, которые числились за мной. В училище действует правило: в отпуск едут лишь те курсанты, которые рассчитались с библиотекой. Поэтому однажды, стоя дневальным по курсу, я решил свои учебники разыскать. Инвентарные номера у меня были выписаны. Как только казарма опустела (все ушли на занятия), я начал розыск по тумбочкам. Тут ко мне подходит Елалетдинов и предлагает свои услуги и помощь. Я на бумажке выписал ему названия и номера книг. Он пошёл в другой конец казармы и начал оттуда, дабы дело шло быстрее. Вскоре на середине казармы мы встретились. Я своих учебников не нашёл, Елалетдинов тоже разводит руками.
«Ну, — думаю, — не может быть! Ведь где-то же должны они быть!»
— Знаешь, — говорю, — ты иди туда, где я был, а я пойду искать в твоей части казармы. Может, кто-то из нас пропустил?
На том и порешили. Походит пять минут, и я нахожу свои книжки как раз там, где был Булат Елалетдинов! Две сразу! Сперва даже подумал: как так можно было пропустить? Ну, ладно, одну! Но две? Но мысль о чём-то плохом почему-то не приходила. Всякое бывает, может, и не заметил!
Теперь всё становится на свои места! Он мои учебники и не искал! Под видом поиска книг Елалетдинов интересовался содержимым тумбочек наших товарищей! Шутка ли – получить возможность осмотреть тумбочки всего курса! И я ему невольно в этом помог! Кажется, именно в тот день у кого-то опять что-то пропало!
Да! А ведь высшая мера здесь действительно нужна! Пусть не уголовная, а комсомольская! Но нужна! И я в шутку подумал о том, что наш взвод остался в моём лице без «руководящего» ока, которое лежит в неподобающее время в лазарете.
— Юрка!
Боже, как я не люблю, когда меня называют «Юркой»! Это звучит по-дворовому, неинтеллигентно!
Совсем другое дело – «Генка»!
— Ммм? Отстаньте все от больного человека! Врач сказал, что, если я заснул, будить меня категорически нельзя! Никогда! — проскрипел я сонным голосом.
— Юр, ты слыхал?
— Что я должен был услыхать во сне? Надеюсь, сегодня не 22 июня 1941 года? Тогда почему меня надо будить по пустякам?
— Ничего себе, пустяки!
— Ну, что там у вас ещё стряслось, пока я спал? — не раскрывая глаз, промычал я из-под тёплого одеяла. — Президент США стал работать на советскую разведку?
— Нет, — фыркает Геннадий.
— Тогда, может, королева Великобритании написала заявление с просьбой принять её рядовой коммунисткой в члены КПСС?
— Нет! — смеётся Геша.
— Наверное, Папа Римский на площади Святого Петра заявил, что бога нет, а человек произошёл от обезьяны?
— Нет! — заливается Генка.
— Возможно, выяснилось, что председатель израильского Кнессета оказался чистокровным арийцем, а в годы войны своими эсэсовскими руками лично задушил несколько тысяч своих нынешних сограждан?
— Нет! — уже регочет Новошилов.
— Тогда все оставьте меня в покое! Дайте поспать ещё минуток «надцать», хотя бы до ужина! За все сто лет службы в армии я ещё ни разу не спал днём! Я – больной человек! Имейте в виду: если я встану и выяснится, что мне не дали поспать не из-за всемирного потопа, поубиваю всех на месте!
Считая, что разговор окончен, собираюсь вновь провалиться в дремотное состояние.
— Ты что? Такая новость!
— Никаких новостей! Ничего не хочу знать, пока окончательно не высплюсь! — и засопел себе под одеялом.
— Вора на курсе поймали! — не выдерживает Новошилов, и пробует открыть мне лицо.
— Правильно сделали! Давно пора! — опять зарываясь в одеяло с головой в надежде, что меня оставят, наконец, в покое.
Не тут-то было!
— Знаешь, кто? Не поверишь!..
— Надеюсь, это – не майор Липодед!
— Нет!
И тут меня огорошили такой вестью, которая моментально развеяла дремотное состояние и даже всякие мысли о сне.
— Елалетдинов! Вот кто!
Клянусь честью, всемирный потоп произвёл бы на меня меньшее впечатление!
— Кто-о-о?! — я высунул нос из-под одеяла и откупорил сразу два своих невыспавшихся глаза.
— Булатка! — ликующе добавил Геннадий. Он наслаждался произведённым эффектом.
— Изыди, сатана! Боже, какой ужасный сон! Мама в детстве мне говорила, что в таком случае надо немедленно перевернуться на другой бок и опять спокойно уснуть!
И я начинаю крутить в кровати «бочку» влево.
Генка не пускает, придерживая за плечо:
— Какой сон! Какой бок! Вон вся казарма бурлит, как броненосец «Потёмкин»! Толпа кричит: «Высшую меру!», «Линчевать!» А ворюга прячется от народного гнева за спины офицеров курса.
Я сажусь в постели.
— Слушай, Ген, ты мне не снишься?
— Нет! Окстись!
— Елалетдинов – вор! Чушь какая-то!.. Отличник! Будущий Золотой медалист училища! И вор? Этого не может быть!
— Может! Понимаешь, что получилось! Идёт шмон на курсе. Доходит очередь до него. Открывает он свой чемодан. Липодед спрашивает: «Чьи это вещи?» — «Мои!» — следует ответ. «А это?» — «И это моё!» Тут из толпы высовывается Саня Парлышев: «Ха! Мой джемпер!» (45 колов!) Саша Казачкин: «Мой луноход!» Помнишь, такая красивая коробка для ручек с магнитным замочком (10 рэ!). Бархомыч из чемодана Елалетдинова свои перчатки узнал. Там же моя без вести пропавшая логарифмическая линейка из Германии оказалась. И тэдэ. Липодед говорит: «Елалетдинов, возьмите свои вещи!» Булатка из всего барахла какую-то тряпку вытащил и всё. А всего добра – чемодан не закрывается!.. Во, какая сволочь!
— Кто бы мог подумать? — тихо изрекаю я. — И это заместитель секретаря комсомольского бюро взвода!
— Если Елалетдинов ворует, и никто этого не знал, то чем тогда должны заниматься другие?..
— Ё* твою мать! «Я всегда говорил: надо больше расстреливать!»7
К вечеру стали известны новые факты. У этого чурки на сберкнижке оказалось 88 рублей8. Все вклады – после приезда из отпуска. В основном в первые дни после наших получек. То есть именно тогда, когда у наших пропадали деньги из карманов!
Когда прошёл слух, что Елалетдинова привели в лазарет для медосмотра перед «губой», палата загудела, как растревоженный улей. Повскакивали с коек и тяжелобольные (то бишь, я), и небольные (все остальные). Я, несмотря на начавшееся в вертикальном положении лёгкое головокружение, тоже не выдержал и, пошатываясь, держась за стену, пошёл посмотреть на этого гадёныша. Но, увы, пока я бегом дополз до сестринской, его уже увели.
Утром новые подробности. Булат написал объяснительную, в которой рассказывал сомнительную историю примерно следующего содержания: летом он поехал домой. Из родных у него дома лишь брат (Елалетдинов – сирота, родителей нет). Этот брат состоит в воровской шайке. Он начал требовать от Булата участия в этом преступном сообществе. Он отказался, за что тут же был избит.
Почему я сомневаюсь в правдивости этих объяснений? Во-первых, Елалетдинов, если знал своего брата, мог и не ехать в так называемый дом, а остаться при училище – питанием и кровом он был бы обеспечен. Во-вторых, здесь брата рядом не было, и заставлять его воровать под страхом расправы никто не мог. В-третьих, после отпуска мог бы пойти к командирам и всё рассказать, ему бы оказали помощь не только моральную, но и по линии правоохранительных органов. В-четвёртых, если он воровал вынуждено и для кого-то, то почему среди украденных вещей были обнаружены чужие подворотнички, экзаменационные вопросы по аэродинамике (не его), Новошиловская красивая логарифмическая, оригинальной формы линейка? Наконец, в-пятых, деньги, которые он воровал у своих товарищей и пользовался, а не только копил – это что, тоже через силу? В объяснительной Елалетдинов рассказал, как по ночам после получения денежного довольствия, ползал под кроватями и доставал из карманов гимнастёрок деньги своих товарищей.
Впрочем, это дело следствия. По каналам МВД всё о Елалетдиновском брате выяснят очень быстро.
Мне вспомнился и такой случай, который говорит о том, что его воровская сущность началась задолго до разоблачения.
Как-то на первом курсе, перед окончанием первого семестра я обнаружил исчезновение двух библиотечных учебников, которые числились за мной. В училище действует правило: в отпуск едут лишь те курсанты, которые рассчитались с библиотекой. Поэтому однажды, стоя дневальным по курсу, я решил свои учебники разыскать. Инвентарные номера у меня были выписаны. Как только казарма опустела (все ушли на занятия), я начал розыск по тумбочкам. Тут ко мне подходит Елалетдинов и предлагает свои услуги и помощь. Я на бумажке выписал ему названия и номера книг. Он пошёл в другой конец казармы и начал оттуда, дабы дело шло быстрее. Вскоре на середине казармы мы встретились. Я своих учебников не нашёл, Елалетдинов тоже разводит руками.
«Ну, — думаю, — не может быть! Ведь где-то же должны они быть!»
— Знаешь, — говорю, — ты иди туда, где я был, а я пойду искать в твоей части казармы. Может, кто-то из нас пропустил?
На том и порешили. Походит пять минут, и я нахожу свои книжки как раз там, где был Булат Елалетдинов! Две сразу! Сперва даже подумал: как так можно было пропустить? Ну, ладно, одну! Но две? Но мысль о чём-то плохом почему-то не приходила. Всякое бывает, может, и не заметил!
Теперь всё становится на свои места! Он мои учебники и не искал! Под видом поиска книг Елалетдинов интересовался содержимым тумбочек наших товарищей! Шутка ли – получить возможность осмотреть тумбочки всего курса! И я ему невольно в этом помог! Кажется, именно в тот день у кого-то опять что-то пропало!
Да! А ведь высшая мера здесь действительно нужна! Пусть не уголовная, а комсомольская! Но нужна! И я в шутку подумал о том, что наш взвод остался в моём лице без «руководящего» ока, которое лежит в неподобающее время в лазарете.
Qualis ratio, talis et actiones9
<•> Добрым словом и пистолетом вы можете добиться гораздо большего, чем одним только добрым словом.
Аль-КАПОНЕ, знаменитый гангстер
<<><•><>>
<•> Добрый человек не тот, кто умеет делать добро, а тот, кто не умеет делать зла.
Василий КЛЮЧЕВСКИЙ
<<><•><>>
<•> Гуманист тот, кто не знает людей.
Оскар УАЙЛЬД
<<><•><>>
<•> Чтобы любить людей, надо их плохо знать.
Алла ПУГАЧЁВА, Народная артистка СССР
_________________________
1 Фраза из худ. к/ф-ма «Золушка».
2 Шприц Жане – применяется не для инъекций, а для промывания ушей от серных пробок и пр.
3 Haec tu tecum habete (лат.) – Храни это про себя.
4 Как я уже писал, подполковник Цейтин Г.М. был преподавателем на кафедре аэродинамики в нашем училище и написал «Практическую аэродинамику», утверждённую в качестве учебника для курсантов всех авиаучилищ лётчиков и штурманов СССР.5 Парафраз из песенки к мультфильму о капитане Врунгеле.
6 Corpore et animo (лат.) – телом и душой.
7 Фраза из худ. к/ф-ма «Таинственный монах».
8 По тем временам сумма немалая, особенно для курсанта!
9 Qualis ratio, talis et actiones (лат.) – каков разум, таковы и дела.
Автор: Юрий Фёдоров
Просмотров: 48
Опубликовано 15 лет назад.
Категория:
Зарницы памяти