Эпизод \\\\[72й]//// УЧИМСЯ ЛЕТАТЬ И ПОНИМАТЬ
•>> Заговорщики
•>> Виталик Голубь – птица неговорящая
•>> Планшетист
•>> Шуточка
•>> Вывозные полёты
•>> Сэм
22 апреля 1972 г. (суббота)
— Поверь мне, Карлсон, не в пирогах счастье…
— Ты что, с ума сошёл? А в чём же ещё?..Астрид ЛИНДГРЕН, «Карлсон и Малыш»
— Уилсон сказал, что сдал тебя, скурвился.
— Выбор глагола неуместен.
— Уместен. Он вас предал.Из америк. худ. сериала «Доктор Хаус»
Вот уже третий день небо закрыто низкой свинцовой облачностью. Оно пасмурно улыбается, будто посмеивается и над кем? Над нами, «лётчиками»! Первая эскадрилья по погоде уже отбила свою смену. Мы же выехали на аэродром.
Теперь у большинства есть по одному вывозному полёту в зону, у счастливчиков – по два. Их-то сегодня и «возят» по кругам.
…Наш экипаж собрался у самолёта. Мимо проходит Хотеев:
— У, заговорщики! — проговорил он зло, а глаза улыбались. Посмотрел на меня: — Замполит Капранов просил, чтобы всех, кто выступал на том [комсомольском] собрании, списали по нелётности. Дал список.
Пока все мучительно долго соображали, о чём речь, я сказал:
— Понятно! — и с благодарностью посмотрел на командира звена.
«Если он сказал, значит всё нормально! Если бы хотел списать, промолчал бы о списке! Но кто же ляпнул? Неужели Ёсипов? Ну и сержа-ант!»
О вчерашнем – ни слова, ни полслова!
Меня и ещё двоих наших определили дежурным планшетистом на СКП. Когда не летаю, сижу рядом с РП, отчётливо слышу весь радиообмен. Порой даже самому становится смешно – такую ерунду мои товарищи-курсанты несут в эфир! Или вот, например, наш Голубь с инструктором в зоне. И молчит, и молчит, и молчит. Хотя периодически следует в эфир давать напоминание: «34й, во 2й [зоне]». Комэск капитан Мельников, бывший в эту смену РП, запрашивает Голубя:
— Тридцать четвёртый?.. Тридцать четвёртый!..
Голубь молчит, как рыба об лёд!
— Тридцать четвёртый!.. Чего молчишь, тридцать четвёртый?
Обращается ко мне:
— Как его зовут?
— Виталик.
Мельников в эфир:
— Тридцать четвёртый! — и открытым текстом: — Голубь! Виталик! Чего молчишь?
— Тридцать четвёртый во второй <зоне>! — докладывает вместо своего курсанта лётчик-инструктор. Он, очевидно, так и не сумел заставить подчинённого в первой кабине что-то ответить в эфир.
— Видно, Голубь – птица у нас неговорящая! — смеётся комэск.
Я потом у Голубя спрашиваю:
— Тебя РП запрашивал, чего ты не отвечал?
— А чего он! — насупился Виталик. — Я пикирую, а он меня запрашивает, только отвлекает!
Мы все вокруг засмеялись: ну, такое это отвлечение – нажать кнопку передатчика под большим пальцем левой руки на РУДе и вякнуть в эфир: «34й, во второй!» Или: «34й, отвечаю!» Ясное дело, что Голубь в полёте закрепощён. Получится ли у него что-либо с лётной подготовкой? Что-то я сомневаюсь.
Да, так вот! В обязанности планшетиста входит получать через наушники координаты самолётов и наносить их на кальку, под которой выстелена карта. Точки координат соединялись линиями, рядом проставлялось время¹.
Узнав, что я назначен планшетистом, Батя заметил:
— Это неплохо. Посмотришь посадки самолётов. Десять посадок увидишь, считай, что одну сделал сам!
В «квадрате» перед своим полётом сижу с другими курсантами под навесом. В тенёчке под ветерком так хорошо. Видно выруливающие и заруливающие самолёты. Из динамика слышен радиообмен на стартовом канале. И ты, получается, в курсе того, что происходит в воздухе, знаешь, кто взлетает, кто идёт из зоны, кто входит в круг полётов, кто заходит на посадку.
Ну, и травим потихоньку. О полётах, конечно!
Подходит Пётро Галага. Он только что прилетел. В зону с инструктором Контаревым летал. Послушал Галага нас, помолчал, а потом с насмешкой ко мне обращается:
— Юрка, расскажи коллективу, как ты недавно обоср*лся и командира звена «сучкой» назвал! — и смотрит весело и задорно. Добавляет: — Зашёл он в Ленкомнату и разоряется! А Хотеев в углу сидел, газетой прикрылся. Я Юрке сигнализирую, подмигиваю: мол, молчи, дурак, атас! А он хоть бы х*й!.. Давай, расскажи!
Я посмотрел на него презрительно:
— Да пош-ш-шёл ты! — со злостью бросил ему. — Сам подставил и доволен!
Взял со стола свои шлемофон, кислородную маску, полётную карту и под удивлёнными взглядами присутствующих направился в класс предполётных указаний.
Слышу сзади:
— Ты как со старшиной звена разговариваешь? — и прикрикнул: — Сука!
«Сука» – это за то, что не оправдал его ожиданий – вот не получилось посмеяться надо мной, увидеть, что разделяю его мнение над своей глупостью, и закрепить в моём сознании: он, дескать, «предупреждал», а я, недотёпа, его не понял!
Ну, так он «сигнализировал», так «подмигивал»! Как же! Будто я не помню! Все такие дураки, а он один умница у нас! Думает: как он потом изложит, так все и запомнят! Я, конечно, тоже! И его подлость никто не заметит. Сам смотрел во все глаза и в душе радовался, что кто-то подставляется! Власть любит, чтобы безнаказанно иметь возможность чувствовать своё превосходство и измываться над другими. То он «помощник командира отделения» (когда был простым курсантом на первом курсе – хоть в чём-нибудь выше, но не такой, как остальные), теперь он называет себя «старшиной звена», хотя в звеньях такой должности не предусмотрено, а «командир отделения» – это звучит как-то приземлённо! А так – почти как Ёсипов – «старшина-а-а»! Гандон штопанный!
В классе увидел Журавля, склонившегося над плановой таблицей.
— Володя! — он живо обернулся. — Ты помнишь, когда с Хотеевым подставился и ты его п*дором обозвал, тебе Галага что-то сигнализировал? Ну, что, мол, молчи, нельзя, опасно, Хотеев здесь?
Журавлин на секунду задумался.
— Я с ним потом сам разберусь!
— Понятно! Значит, не предупреждал! Я так и думал!
— Предупредил! Когда уже всё случилось! — задумчиво проговорил Вовка.
Вот так вот! Даже другана, с которым выпили не одну бутылку водки, подставил!
Когда вокруг много «плохих», таким, как Галага, кажется, что они будут выглядеть в глазах начальства лучше! Да и посмеяться над другими – им как пряник к празднику. А самому попасть в подобную ситуацию? Об этом он не думает! Нашёл юмор – подставил товарищей и радуется! Ещё и пытается всем выдать это за ну очень смешной случай! Как вы не поймёте, это же так весело, когда другому плохо!
Гнида!
Потом полетел с Батей, в полёте душу отвёл. Конечно, получается пока не очень. Когда пилотирую, самолёт будто чувствует мою неопытность, совершенно не слушается. То контроль за скоростью потеряю и Батя сзади подскажет: «Следи за скоростью!» То на виражах и когда летим домой высота «гуляет» плюс-минус 200 метров. Крен на разворотах тоже не хочет держаться заданный. Стараюсь, конечно, но всё-таки!
После полёта насчитал у себя 14 ошибок! А Батя был спокоен, будто так и надо! Он по-отечески разбирает мои оплошности. И это меня внутренне бесит. А Торшин разбор полёта закончил так:
— Ну, понял все свои ошибки? Обдумай их!
Повернулся и пошёл в лётную столовую на обед.
Я присел на газоотбойные плиты и начал вспоминать свои ошибки в полёте. Пришёл к выводу, что пока не хватает распределения внимания. Что эти ошибки должны с практикой отойти. Не может же сразу всё получаться! Это же не даётся с рождением!
Не повезло Вите Самойченко. Ещё в Рогани на первом курсе он имел неосторожность занять первое место по бегу на три кэмэ. И недавно пришла бумага, вызывающая его в Харьков на соревнования, с перспективой поездки в Севастополь. На две недели.
Это шах! На две недели практически официальное отстранение от полётов. Да Витёк потеряет все только что приобретённые навыки, отвыкнет от кабины. Он отстанет по программе. Кроме того, несмотря на систематическое занятие спортом, у него повышенное [кровяное] давление. Может, загнал себя? Может, гипертония? Он же говорит, что давление повышается от одного вида аппарата, меряющего давление (дистония – т.н. боязнь белого халата).
Так вот и получится: ему потом будут планировать по 5-6 заправок в смену, чтобы догнал нас, а врач будет его отстранять.
Витюля решил, во что бы то ни стало, остаться и никуда не ехать. Попросил помощи у Хотеева. Мол, летать хочу! Тот обещал уладить. А когда его стали допекать самого, командир звена зашёл к нам в класс и гаркнул:
— Самойченко! Вы почему начали спортом увлекаться? Делать было нечего? Говорят же вам: зарядкой, зарядочкой надо заниматься, не более того. Для себя, а не для начфиза²… Разгильдяй! А теперь езжай в Харьков, в Севастополь, куда хочешь. Ничего для тебя сделать не смог. И можешь не возвращаться!..
В это время в дверях появляется начфиз. Реакция капитана мгновенная:
— Самойченко, ты болен, да?
Витёк стоял и не мог ничего понять. Такие резкие перемены не для него. Я же чуть не давился от смеха. А Хотеев продолжал канючить:
— У тебя что, чирьи подмышкой? — И к лейтенанту: — Он ехать не может! — Витьке: — Где чирьи, покажи!
Самойченко, хлопая глазами, резко задирает руку, а другой гребёт подмышкой.
— Да поосторожней ты, чёрт побери! — страдальчески стонет Хотеев.
Но с симуляцией ничего не получилось. Из Харькова пришёл форменный приказ: выдать Самойченко. И он поехал в Рогань с твёрдым намерением продуть первые же соревнования.
Дай бог ему удачи в этом!
Теперь у большинства есть по одному вывозному полёту в зону, у счастливчиков – по два. Их-то сегодня и «возят» по кругам.
…Наш экипаж собрался у самолёта. Мимо проходит Хотеев:
— У, заговорщики! — проговорил он зло, а глаза улыбались. Посмотрел на меня: — Замполит Капранов просил, чтобы всех, кто выступал на том [комсомольском] собрании, списали по нелётности. Дал список.
Пока все мучительно долго соображали, о чём речь, я сказал:
— Понятно! — и с благодарностью посмотрел на командира звена.
«Если он сказал, значит всё нормально! Если бы хотел списать, промолчал бы о списке! Но кто же ляпнул? Неужели Ёсипов? Ну и сержа-ант!»
О вчерашнем – ни слова, ни полслова!
Меня и ещё двоих наших определили дежурным планшетистом на СКП. Когда не летаю, сижу рядом с РП, отчётливо слышу весь радиообмен. Порой даже самому становится смешно – такую ерунду мои товарищи-курсанты несут в эфир! Или вот, например, наш Голубь с инструктором в зоне. И молчит, и молчит, и молчит. Хотя периодически следует в эфир давать напоминание: «34й, во 2й [зоне]». Комэск капитан Мельников, бывший в эту смену РП, запрашивает Голубя:
— Тридцать четвёртый?.. Тридцать четвёртый!..
Голубь молчит, как рыба об лёд!
— Тридцать четвёртый!.. Чего молчишь, тридцать четвёртый?
Обращается ко мне:
— Как его зовут?
— Виталик.
Мельников в эфир:
— Тридцать четвёртый! — и открытым текстом: — Голубь! Виталик! Чего молчишь?
— Тридцать четвёртый во второй <зоне>! — докладывает вместо своего курсанта лётчик-инструктор. Он, очевидно, так и не сумел заставить подчинённого в первой кабине что-то ответить в эфир.
— Видно, Голубь – птица у нас неговорящая! — смеётся комэск.
Я потом у Голубя спрашиваю:
— Тебя РП запрашивал, чего ты не отвечал?
— А чего он! — насупился Виталик. — Я пикирую, а он меня запрашивает, только отвлекает!
Мы все вокруг засмеялись: ну, такое это отвлечение – нажать кнопку передатчика под большим пальцем левой руки на РУДе и вякнуть в эфир: «34й, во второй!» Или: «34й, отвечаю!» Ясное дело, что Голубь в полёте закрепощён. Получится ли у него что-либо с лётной подготовкой? Что-то я сомневаюсь.
Да, так вот! В обязанности планшетиста входит получать через наушники координаты самолётов и наносить их на кальку, под которой выстелена карта. Точки координат соединялись линиями, рядом проставлялось время¹.
Узнав, что я назначен планшетистом, Батя заметил:
— Это неплохо. Посмотришь посадки самолётов. Десять посадок увидишь, считай, что одну сделал сам!
В «квадрате» перед своим полётом сижу с другими курсантами под навесом. В тенёчке под ветерком так хорошо. Видно выруливающие и заруливающие самолёты. Из динамика слышен радиообмен на стартовом канале. И ты, получается, в курсе того, что происходит в воздухе, знаешь, кто взлетает, кто идёт из зоны, кто входит в круг полётов, кто заходит на посадку.
Ну, и травим потихоньку. О полётах, конечно!
Подходит Пётро Галага. Он только что прилетел. В зону с инструктором Контаревым летал. Послушал Галага нас, помолчал, а потом с насмешкой ко мне обращается:
— Юрка, расскажи коллективу, как ты недавно обоср*лся и командира звена «сучкой» назвал! — и смотрит весело и задорно. Добавляет: — Зашёл он в Ленкомнату и разоряется! А Хотеев в углу сидел, газетой прикрылся. Я Юрке сигнализирую, подмигиваю: мол, молчи, дурак, атас! А он хоть бы х*й!.. Давай, расскажи!
Я посмотрел на него презрительно:
— Да пош-ш-шёл ты! — со злостью бросил ему. — Сам подставил и доволен!
Взял со стола свои шлемофон, кислородную маску, полётную карту и под удивлёнными взглядами присутствующих направился в класс предполётных указаний.
Слышу сзади:
— Ты как со старшиной звена разговариваешь? — и прикрикнул: — Сука!
«Сука» – это за то, что не оправдал его ожиданий – вот не получилось посмеяться надо мной, увидеть, что разделяю его мнение над своей глупостью, и закрепить в моём сознании: он, дескать, «предупреждал», а я, недотёпа, его не понял!
Ну, так он «сигнализировал», так «подмигивал»! Как же! Будто я не помню! Все такие дураки, а он один умница у нас! Думает: как он потом изложит, так все и запомнят! Я, конечно, тоже! И его подлость никто не заметит. Сам смотрел во все глаза и в душе радовался, что кто-то подставляется! Власть любит, чтобы безнаказанно иметь возможность чувствовать своё превосходство и измываться над другими. То он «помощник командира отделения» (когда был простым курсантом на первом курсе – хоть в чём-нибудь выше, но не такой, как остальные), теперь он называет себя «старшиной звена», хотя в звеньях такой должности не предусмотрено, а «командир отделения» – это звучит как-то приземлённо! А так – почти как Ёсипов – «старшина-а-а»! Гандон штопанный!
В классе увидел Журавля, склонившегося над плановой таблицей.
— Володя! — он живо обернулся. — Ты помнишь, когда с Хотеевым подставился и ты его п*дором обозвал, тебе Галага что-то сигнализировал? Ну, что, мол, молчи, нельзя, опасно, Хотеев здесь?
Журавлин на секунду задумался.
— Я с ним потом сам разберусь!
— Понятно! Значит, не предупреждал! Я так и думал!
— Предупредил! Когда уже всё случилось! — задумчиво проговорил Вовка.
Вот так вот! Даже другана, с которым выпили не одну бутылку водки, подставил!
Когда вокруг много «плохих», таким, как Галага, кажется, что они будут выглядеть в глазах начальства лучше! Да и посмеяться над другими – им как пряник к празднику. А самому попасть в подобную ситуацию? Об этом он не думает! Нашёл юмор – подставил товарищей и радуется! Ещё и пытается всем выдать это за ну очень смешной случай! Как вы не поймёте, это же так весело, когда другому плохо!
Гнида!
Потом полетел с Батей, в полёте душу отвёл. Конечно, получается пока не очень. Когда пилотирую, самолёт будто чувствует мою неопытность, совершенно не слушается. То контроль за скоростью потеряю и Батя сзади подскажет: «Следи за скоростью!» То на виражах и когда летим домой высота «гуляет» плюс-минус 200 метров. Крен на разворотах тоже не хочет держаться заданный. Стараюсь, конечно, но всё-таки!
После полёта насчитал у себя 14 ошибок! А Батя был спокоен, будто так и надо! Он по-отечески разбирает мои оплошности. И это меня внутренне бесит. А Торшин разбор полёта закончил так:
— Ну, понял все свои ошибки? Обдумай их!
Повернулся и пошёл в лётную столовую на обед.
Я присел на газоотбойные плиты и начал вспоминать свои ошибки в полёте. Пришёл к выводу, что пока не хватает распределения внимания. Что эти ошибки должны с практикой отойти. Не может же сразу всё получаться! Это же не даётся с рождением!
Не повезло Вите Самойченко. Ещё в Рогани на первом курсе он имел неосторожность занять первое место по бегу на три кэмэ. И недавно пришла бумага, вызывающая его в Харьков на соревнования, с перспективой поездки в Севастополь. На две недели.
Это шах! На две недели практически официальное отстранение от полётов. Да Витёк потеряет все только что приобретённые навыки, отвыкнет от кабины. Он отстанет по программе. Кроме того, несмотря на систематическое занятие спортом, у него повышенное [кровяное] давление. Может, загнал себя? Может, гипертония? Он же говорит, что давление повышается от одного вида аппарата, меряющего давление (дистония – т.н. боязнь белого халата).
Так вот и получится: ему потом будут планировать по 5-6 заправок в смену, чтобы догнал нас, а врач будет его отстранять.
Витюля решил, во что бы то ни стало, остаться и никуда не ехать. Попросил помощи у Хотеева. Мол, летать хочу! Тот обещал уладить. А когда его стали допекать самого, командир звена зашёл к нам в класс и гаркнул:
— Самойченко! Вы почему начали спортом увлекаться? Делать было нечего? Говорят же вам: зарядкой, зарядочкой надо заниматься, не более того. Для себя, а не для начфиза²… Разгильдяй! А теперь езжай в Харьков, в Севастополь, куда хочешь. Ничего для тебя сделать не смог. И можешь не возвращаться!..
В это время в дверях появляется начфиз. Реакция капитана мгновенная:
— Самойченко, ты болен, да?
Витёк стоял и не мог ничего понять. Такие резкие перемены не для него. Я же чуть не давился от смеха. А Хотеев продолжал канючить:
— У тебя что, чирьи подмышкой? — И к лейтенанту: — Он ехать не может! — Витьке: — Где чирьи, покажи!
Самойченко, хлопая глазами, резко задирает руку, а другой гребёт подмышкой.
— Да поосторожней ты, чёрт побери! — страдальчески стонет Хотеев.
Но с симуляцией ничего не получилось. Из Харькова пришёл форменный приказ: выдать Самойченко. И он поехал в Рогань с твёрдым намерением продуть первые же соревнования.
Дай бог ему удачи в этом!
Docti male pingunt³
<<•>> То, что стоит делать, стоит делать хорошо.
Николла ПУССЕН
<<•><><•>>
<<•>> Если уж и быть лётчиком, то только первоклассным.
Комбриг Валерий ЧКАЛОВ
<<•><><•>>
<<•>> Любовь к делу не рождается с первого взгляда.
Генерал-майор авиации Арсений ВОРОЖЕЙКИН, дважды Герой Советского Союза
<<•><><•>>
<<•>> Все главные герои повести разделены на три части.
Из школьных сочинений
<<•><><•>>
<<•>> Но лишь в мечтах свободны люди. Всегда так было и так будет.
АЛЬРИША
<<•><><•>>
<<•>> — Хорошо, что он в очковой комбинации, во всяком случае, до сегодняшнего дня!
Из репортажа о велопробеге
<<•><><•>>
<<•>> — Это я удачно зашёл…
Из худ. к/ф-ма «Иван Васильевич меняет профессию»
<<•><><•>>
<<•>> — Надо найти того, кто проболтался, и поговорить с ним.
— В случае, если мы доживём!
— Разберёмся с тем, кто нас выдал, позже!
— В случае, если мы доживём!
— Разберёмся с тем, кто нас выдал, позже!
Из америк. худ. сериала «Андромеда»
<<•><><•>>
<<•>> — Много лет назад, когда мы летели от Отголы к просторам Тифоны, ты, кажется, читала «Божественную комедию». Знаешь, куда Данте поместил негодяев, предавших своих вождей? В последний круг ада, где предавшего навеки поглотят.
Из америк. худ. сериала «Андромеда»
<<•><><•>>
<<•>> — Ты должен знать, что у моих врачей нет секретов от меня.
— Невероятно! И кто же прибежал к мамочке?
— Не важно, кто. Важно, что я знаю точно, что ты сделал!
— Ты даже не знаешь, о чём я говорю!
— Кто-то знает о том, что ты поступил плохо! Море вариантов! Но ты считаешь, что кто-то мог сказать мне, и вариантов уже меньше! Тот, кто видит во мне авторитет матери! Возможно, кто-то молодой! Ну, как я тебе?
— Невероятно! И кто же прибежал к мамочке?
— Не важно, кто. Важно, что я знаю точно, что ты сделал!
— Ты даже не знаешь, о чём я говорю!
— Кто-то знает о том, что ты поступил плохо! Море вариантов! Но ты считаешь, что кто-то мог сказать мне, и вариантов уже меньше! Тот, кто видит во мне авторитет матери! Возможно, кто-то молодой! Ну, как я тебе?
Из америк. худ. сериала «Доктор Хаус»
<<•><><•>>
<<•>> — Предатель, подлый наёмник!
— Ну, подождите, Нина!
— Иуда!
— Послушайте!
— Подлец! Сколько тебе заплатили?
— Да погоди ты!
— Развяжите меня! Ничтожество! Продажная шкура! Пустите меня! Бандит! Дрянь! Тупица! Хамелеон! М-м-м… Негодяй! Алкоголик! Фольклорист несчастный!
— Ну, подождите, Нина!
— Иуда!
— Послушайте!
— Подлец! Сколько тебе заплатили?
— Да погоди ты!
— Развяжите меня! Ничтожество! Продажная шкура! Пустите меня! Бандит! Дрянь! Тупица! Хамелеон! М-м-м… Негодяй! Алкоголик! Фольклорист несчастный!
Из худ. к/ф-ма «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика»
<<•><><•>>
<<•>> — Ты из тех людей, которые знают, как надо и куда идти…
Из худ. сериала «Семь невест одного холостяка»
___________________________________
1 В то время перед РП не было экранов диспетчерского локатора и с помощью калек проводки руководитель полётами и дежурный штурман могли контролировать местоположение самолётов в пилотажных зонах.
2 Начфиз (сокращ.) – начальник физической подготовки полка.
3 Docti male pingunt (лат.) – Учёные плохо пишут. Изречение подразумевает, что хороший почерк для них не главное.
Автор: Юрий Фёдоров
Просмотров: 54
Опубликовано 12 лет назад.
Категория:
Зарницы памяти