Взлёт

      Не летаю. Хожу в наряды. Трошин непреклонен, даже говорить со мной не хочет. Странное проявление принципиальности! Может, он ждёт приезда Хотеева? Тогда я тоже его жду!
      А пока терпеливо приезжаю на полёты. Посижу в тренажном самолёте, поприкалываюсь с переключателями и кнопками, подвигаю РУДом, пошевелю рулями. И вдыхаю запах кабины, представляя, что летаю в зоне, выполняю виражи, пикирования, спирали. А потом, чаще всего, иду на СКП планшетистом.
      Когда не планшетист, помогаю заправлять самолёты, на которых летают мои товарищи из экипажа, и готовить Эл к следующему вылету.
      Всё вытерплю, лишь бы летать!
      Саша Кириллов говорит, что всё обойдётся, старается меня во всём поддерживать, похваливает, всегда благодарит за помощь. Вот, где настоящий товарищ! И даже как-то поинтересовался, не устал ли я так?
      — Конечно, устал! — и я печально улыбаюсь. — Устал не летать!

 

      С Саней я могу делиться обо всём. А он, видимо, со мной.
      Вчера после ужина, переодевшись в спортивные костюмы, мы переправились на пароме на другой берег, гуляя и разговаривая, углубились в лес.
      Было жарко. Сашок предложил искупаться. Возражений с моей стороны не последовало. Нашли тихую затоку. Плавок не было ни у меня, ни у Саши. Раздевшись до трусов, замялись в нерешительности: заходить в трусах, а потом долго их сушить, чтобы потом ненароком обвинили нас в неорганизованном купании? А! Я решительно стянул трусики вниз и бросил их к своей спортивной форме. Саня, слегка покраснев, снял плавки следом.
      Саша был красив, сложен, как юный бог – накаченные мускулы рельефно выделялись по всему телу. По-видимому, сей Эфеб знал о своей природной красоте и не ленился регулярно качаться, поддерживая форму. С таких юношей в Древней Греции и Древнем Риме высекали статуи богов. На века. Чтобы все последующие поколения могли любоваться красотой юности и знали, насколько красивы были их античные боги. Красота человеческого тела – вот чему по-настоящему поклонялись в Антике.
      Так вот.  Разделись. И голышом бросились в воду. Прелесть!
      Мы долго плавали, продолжая прерванный разговор. Мне показались удивительными и стали интересны откровения моего друга. В душе гордился, что именно мне Сашок так откровенно решил рассказать о себе.
      Перед тем, как выйти из воды, хотел покувыркаться вперёд. Но вспомнил, что без плавок. Не решился светить перед другом своими яйцами. Хотя… Чего там, всё равно голышом!
      Затем вместе вышли на берег, загорали рядом в лучах заходящего за деревья солнца. А Саша говорил и говорил, позже больше отвечал на мои вопросы. Хотелось его смутить. Но этого мне не удалось! Он взгляда не уводил, смотрел прямо в глаза. И я понял, что этот красивый парень отворён полностью.
      …Это для меня стало подлинным открытием мира другого человека, которого, по сути, я не знал!
      И я понял, как это бывает важно – не волноваться, а волновать!..
      После чего снова искупались. Загорали и на этот раз обсыхали, чтобы одеться и идти в гарнизон. Лёжа на влажном песке, я тоже рассказывал о себе, своём друге Диме и наших встречах с девчонками. О том, как Димон втянул меня в группенсек. Рассказывал с димиными приколами и Сашок так заразительно хохотал, что я начинал смеяться следом за ним. Теперь он пытался меня смутить своими интересными вопросами. И говорили, говорили, говорили…
      Когда, где и с кем можно так откровенно поделиться…
      То, что мы были, что называется, неглиже, нисколько нас не смущало. Мы уже не стеснялись один другого, будто дружили не одну сотню лет, а плавали так с детства. И, наверное, даже забыли о том, что совершенно голыми лежим в нашем маленьком мире, превратив небольшой пляж в затоке в нудистский.
      Всё это хорошо расслабило нас. Оценивая пережитое за последние дни, мне показалось, я стал другим человеком…
      Мы помолчали, наслаждаясь нашими тайнами и тишиной.
      Вдруг Саша спросил о моих взаимоотношениях с инструктором. И я рассказал. Наболело.
      Сашок слушал внимательно. Ему стало что-то понятнее, мне – как-то легче.
      Может, поэтому Саня сегодня перестал называть Трошина «Батей», смотрел на него настороженно. И это было так мило с его стороны. Солидарность этого парня со мной так приятна!
      Не спеша, оделись и пошли к парому. Я видел, как светились счастьем сашины глаза – его выслушали, поняли, дали возможность снять напряжение самоконтроля и быть самим собой. Но и мне надо было выговориться! Поэтому эта прогулка дала многое каждому из нас.
      К счастью, паромчик из подвесных баков МиГ-17 никто не угнал на другой берег и мы благополучно вернулись в гарнизон. Мне надо было идти в свою казарму, Саше – в свою. Мы пожали друг другу руки. Рукопожатие у парня крепкое, надёжное…
      Глядя в глаза, и не выпуская мою ладонь из своей, Санёк спросил:
      — Ты переживаешь?
      Я взгляда не отвёл, щедро улыбнулся другу:
      — Только то, что не летаю! Это – самое тяжёлое, Саша!
      Мой друг вздохнул с облегчением:
      — Это пройдёт, Юр! Не сегодня – завтра, но пройдёт обязательно! Ты будешь хорошим лётчиком! Мне почему-то так кажется.
      — Главная профессия на земле – быть порядочным человеком! Порядочным во всём! Это мне так кажется!
      — Юр, какой же ты!..
      — Какой? Мне интересно!
      — Замечательный человек!
      — Да ты шо? — засмеялся я.
      А Саня затянул меня в свои крепкие объятия и похлопал по спине. Скорее всего, это ему нужно было, чтобы я не увидел его увлажнившихся глаз. Чудак!
      Мы снова пожали руки. И расстались.
      Отойдя с десяток шагов, я обернулся. Саша разбежался и, подпрыгнув высоко, попытался дотянутся до ветки клёна, сорвать с неё лист. Это ему удалось. Он тоже обернулся на меня.
      Я поднял руку в прощании и крикнул:
      — А здорово мы с тобой сегодня комаров покормили!
      — Да! — крикнул Саша. Подняв резной кленовый лист над головой, он пообещал: — Возьму на память!
      Затем, зацепившись ладонью за ствол клёна, сделал вокруг него вираж, завершив его вторую половину в прыжке. И я снова увидел его великолепную улыбку. Улыбку счастливого человека…
      Засыпая после того вечера, я думал об этом удивительном парне, с которым так легко можно говорить на любые темы, который очень ответственно относился к своей профессии авиационного техника и всей душой полюбил её. Благодаря его труду и старательности, мы запросто, без оглядки уходим в полёт, чтобы научиться летать.
      И я мысленно поблагодарил жизнь за встречу с ещё одним глубоко порядочным человеком. Такие люди – редкость на жизненных перекрёстках. Наверное, это просто судьба решила сделать мне такой подарок… Хотелось бы думать, что и Саше в моём лице тоже…

 

      Вдогонку:

 

       ••>> Когда вспоминаешь о том времени, когда ты кого-то любил, либо когда кто-то самозабвенно любил тебя, кажется, что с тех пор больше уже ничего не случилось.

Франсуа МОРИАК

Naturae convenienter vive¹  

      …А на аэродроме я прислушиваюсь к замечаниям, которые инструкторы дают курсантам за полёт. Наблюдаю, как Июмский учит за допущенные оплошности маской по мягким местам своих птенцов. Сегодня, к примеру, публичной порке у крыла подвергся Изюмов за потерю скорости на горке в зоне и за козление на посадке.
      Но перед полётами хожу вместе со всеми, пытаясь почаще попадать на глаза своим командирам. Чтобы не забыли обо мне, вспомнили и допустили к полётам.
      От Трошина наоборот, держусь подальше, стараясь не нервировать своим присутствием. Вот и сегодня, на полётах в ожидании приземления 72го борта сидел с Юраном Делябиным и Женькой Щербаковым под тентом. (Они ждали свои самолёты.) Коснулись и вопроса, почему я не летаю. Удивились, что я отстранён за ошибку с посадочным курсом.
      — Что за х*йня! — возмутился Евгений. — Мы же учимся! Да так можно любого отстранять! Я понимаю, если бы ты пил, гулял, всех на х*й посылал! Ну, ошибся и что? Сиди на земле, чтоб не ошибался – так, что ли?.. Ещё и радоваться, что твой курсант не летает! Не понимаю!
      — Женя, я тоже этого не понимаю!
      — А они что, птички божьи? — размышляет Юран. — Были курсантами и летали, не ошибаясь?
      Затем травили анекдоты. А тут после обеда из лётного домика вышел Трошин, подошёл сзади меня, со спины, садится за стол. Я непроизвольно замолчал и, не закончив досказывать анекдот, проговорил: «Ладно, ребята, потом закончу! Пойду обедать, а то остынет…», поднялся и пошёл в лётный домик.
      Юран и Евгений удивлённо переглянулись: полчаса назад мы обедали вместе за одним столом. Затем одновременно уставились на лейтенанта. Конечно, они всё поняли!
      Я пошёл в лётный домик, а когда перед входом обернулся, увидал, что Делябин и Щербаков тоже встали из-за стола и пошли на ЦЗ: рядом с нашим командиром экипажа они, видимо, чувствовали себя неуютно. Ведь ещё с того случая (с моим виражом на кругу) слух о том, что Трошин своих курсантов сам этому учил, а потом за меня не заступился, всё равно пошёл среди курсачей. Нет, не от меня! Вероятно, Шурик Передышко поделился с Саней Котиевским или Лёхой Белугой, те ещё с кем-то. А, может, и не так, а Володя Журавлин кому-то сказал в курилке мимоходом, когда это пришлось к слову, или Сэм… Не знаю. Да и трудно такие вещи скрывать в курсантском коллективе! Но во время моей опалы в карауле меня об этом случае уже расспрашивал Володя Рубан. Естественно, я рассказал – а чего я буду скрывать, если у инструктора совесть позволяет устраивать мне в экипаже порево за ошибку, которой обучил меня сам? Кому нужно моё молчание, моё благородство? Поэтому к Трошину мои товарищи-курсанты относятся настороженно. Да и с отстранением меня от полётов за последнюю ошибку все, скорее, на моей стороне. И я невольно подумал о том, насколько опасно быть несправедливым со своими курсантами лётчику-инструктору. Для своего реноме не только в экипаже, но и эскадрилье…
      Сегодня Хотеев уже вернулся. Он – моя надежда.
      Вот сейчас перед полётами вместе со всеми стою в строю. Чтобы командир звена, замкомэска, значит, на меня обратили внимание и заметили, что моей фамилии нет в плановичке. Эдакая маленькая курсантская хитрость. Вот только поможет ли это?
      Предполётные указания закончены.
       — Нале-во! По звеньям шагом марш! — Скомандовал РП на эту смену капитан Федорцев.
      Мы разошлись и построились звеном у одного из Элов. Метеообстановку на смену, фактическую погоду на статус-кво и навигацию уже довели. Теперь очередь указаний командира звена.
      Видя, что к шеренге приближается Хотеев, Галага выходит из строя и, пытаясь подражать нашему бывшему старшине Муллеру, командует:
       — Р-р-равняйсь!..
       — Становись в строй! — издали машет рукой Равиль. — Становись в строй! Пошёл ты…
       — Смирно!.. — Это строго нам. — Есть! — Щедрая улыбка в сторону КЗ.
      Я оглядываю небо. На нём ни тучки, ни облачка. Как говорят лётчики, погода – миллион на миллион. Сегодня будет жарко. Воздух тяжёлый и парит.
       — Значит, так! — подходит к нам Хотеев. — Начался месяц июнь. Вернее, он кончается. А это месяц лётных происшествий и предпосылок к ним по вине курсантского состава! Не закрываются и из-за этого слетают фонари [кабин] на земле и в воздухе, на рулёжке убираются шасси, на посадке отбивают [у самолётов] передние «ноги», выкатываются за полосу, давят колпаки [ВПП]. И всё это по неосмотрительности и невнимательности. Курсант, почувствовав, что он что-то умеет делать, становится невнимательным, неосмотрительным и начинает экспериментировать. Запомните! Вы ещё ничему серьёзному не научились и мало, что умеете! У вас в заднице торчит только по одному перу! Поэтому вы и летаете самостоятельно – что это перо есть.
      Он оглядывает строй и продолжает:
       — Чует моё сердце: сегодня что-то случится! Курсант сделает эскадрилье каку. — Он оборачивается: не слышит ли кто из посторонних? — И хорошо, если это будет курсант не из нашего звена!
      И, помолчав, заканчивает, своим обычным:
       — Вопросы есть?.. Вопросы?.. Ну!?. По экипажам!
      Мы начинаем расходиться.
      — Кручинин, ко мне!
      Подхожу. В воинской чести бросаю руку к пилотке. И без энтузиазма в голосе:
      — Товарищ капитан, курсант Кручинин…
      — Так! — обрывает КЗ.
      Хотеев достаёт выписку из плановой за звено. Тут обращает внимание, что слева, стараясь услышать наш разговор, топчется Галага.
      — Чего тебе? — спрашивает Равиль.
      — Я хотел спросить… Ладно, потом! — и Галага, недовольный, что не удалось поприсутствовать при нашем разговоре с Равилем, отходит.
      Командир звена разворачивает плановичку, рассматривает её и, не найдя моей фамилии, спрашивает:
      — Чего не летаешь?
      — Так, вы же меня отстранили!
      — Я? — жидкие брови Хотеева поползли вверх. — Кто тебе сказал?
      — Командир экипажа.
      — Чего он говорил?
      Мы смотрим внимательно друг другу в глаза.
      — Что вы меня отстранили!
      — Насколько?
      «Ну, наглёж! Сам отстранил, а у меня выспрашивает, насколько!»
      Пожимаю плечами:
      — На неопределённое время!
      — Мгм! Хорошо, я разберусь! Иди!..

      К концу лётной смены выяснилось, что чутьё у Хотеева всё-таки есть! Здоровяк Славка Мамонов из третьего звена, заходя на посадку, и, не наблюдая полосу, вместо того, чтобы, как положено в таких случаях, уйти на второй круг, посадил свой Эл прямо на посадочное «Т» и сшиб несколько колпаков, изуродовав при этом внутренние щитки шасси.
      Перед раненной Элкой столпилась кучка курсантов. Она гудела, как растревоженный улей:
       — А Равиль оказался прав!
       — Случайность.
       — Какая «случайность»? Ещё мужики с 4го курса говорили, что он обладает гипнозом! — Гнул своё Юра Изюмов.
       — Причём тут гипноз? — перебивает его тоже Юрий, но уже Белобородько.
       — Вот он на тебя смотрит, ты чувствуешь? Да? Ну, вот…
       Я и не знал, что Изюмов такой чувствительный к взглядам других!
      — А я говорю: чистая случайность! Человек предсказывать будущее не может!..
      И пошли споры, пока всех от самолёта не отогнал капитан Юсупов, оставив возле Эла с покорёженными щитками только техсостав.
      Ожидая машину, мы продолжили разговор. Я тоже, конечно, в него встрял, вспомнив одну статью в журнале «Знание – сила». Там говорилось об экспериментах по парапсихологии. И учёные сделали осторожный вывод о том, что человек, если он достаточно натренирован, может чувствовать какую-то надвигающуюся на него беду.
      — А как же тренировать? — заинтересовался Изюмов.
      — Я не знаю. В статье ничего об этом не говорилось.
      — Ерунда всё это! — стоял на своём Белобородько.
      — Может, и ерунда! А, может, в этом что-то есть? Ты же подсознательно анализируешь свои слова, шаги, поступки, чужие фразы. Вот и делаешь какие-то выводы. Это и зовётся предчувствием.
      Последнее я взял уже из художественной книги «Семнадцать мгновений весны», которую прочёл непосредственно перед отъездом из Рогани сюда.
      — Ну, как Хотеев мог знать, что именно сегодня что-то случиться? — не сдавался Борода. — А я завтра скажу подобную фразу. Так что, я тоже это заранее знаю? Это всё случай!
      И я подумал, что здесь Борода всё-таки прав.
      — Возможно, и случай. Возможно, и совпадение. Но то, что существуют какие-то закономерности, то, думаю, это однозначно отрицать всё же не стоит. Чёрт его знает! Летаем уже в космос, а о человеке ещё не всё до конца ясно…
      Спор прекратился сам собой, когда подошла машина. Мы погрузились в подъехавший эскадрильский тягач и доехали до гарнизона.
      Сперва на пляж. Водичка в Удае уже просто прелесть! Сплавал до противоположного берега и назад два раза. Перед выходом из реки сделал аж 18 кувырков подряд в воде вперёд! Отдышался. Выстирал свой комбез. Расслаблено позагорал, размышляя над диалогом перед полётами с командиром звена. Возникли вопросы: «Зачем это Трошину всё нужно? И чего он хочет добиться?» Махнул рукой. Снова искупался.
      Затем короткий отдых в казарме (всё-таки рано встали сегодня). Днём так хорошо спится!
      Перед ужином была предварительная на завтра.

      На предварительной подготовке с облегчением узнаю, что мне запланировали контрольный полёт с Хотеевым в зону на простой пилотаж. А потом, потом сразу полечу и сам. Инструктор сообщил об этом с каким-то неудовольствием. Увеличивая моё напряжённое ожидание, о том, что я летаю, с кем и по каким упражнениям, лейтенант довёл в самом конце, после всех. А я подумал: хорошо, что полечу с кэзэ, а не с Трошиным – не хочу его нервировать совместным выполнением полёта. Да и у самого в воздухе нервы будут натянуты как струна! Не железный всё-таки…
      Я обрадовался запланированным полётам, как ребёнок. Что тут же заметил Шурко. Покосившись на меня, он поинтересовался:
      — С чего это ты так цветёшь и пахнешь?
      — Так, ничего! Радуюсь жизни!
      — А!
      Значит, не такая уж это была страшная у меня ошибка, если дают лишь один контрольный полёт! Тогда ради чего весь сыр-бор? Ни черта не понимаю!
      Честно говоря, полёты по кругам уже надоели. А пилотаж, тем более, когда летишь потом самостоятельно, радует! Ты управляешь самолётом. Чувствуешь себя пилотом, настоящим военным лётчиком. И осознание того, что здесь, вот сейчас, ты присутствуешь при исполнении своей мечты детства и юности, осуществляешь свои сокровенные желания, наполняло меня радостью, чувством ни с чем несравнимого счастья.
      Завтра я опять полечу в зону сам! Ещё пара самостоятельных зон и в задании у меня будут уже не только виражи и спирали. Но и любимые мной пикирования. Когда высота падает, а скорость стремительно нарастает. Затем вывод из пикирования с вдавливающей тело в кресло перегрузкой, которую я создаю себе сам. Вещь для тех, кто понимает!
      Представляете? Я носился по небу со скоростью 550 километров в час! А!
      Эх! Не поймёте вы меня!
      От волнения перехватывает даже дыхание. Скорее бы дождаться этой минуты! Только подготовиться надо как следует к завтрашнему полёту! Продумать, как буду выходить из каждой зоны. Чтобы не волноваться за себя в полёте. Хватит нелепых отстранений!
      Быстро заполнив тетрадь подготовки и лётную книжку, я на листе бумаги расчертил пилотажные зоны. В центре изобразил кружок с двумя полосками – принятое обозначение аэродромов, малый и большой круги полётов. И начал чертить пути выхода из зон на точку. Сперва с одним стартом, затем с другим. Потом закрывал глаза и мысленно представлял то же, что и только что изображал на бумаге.

      <<•>> Взрослый мужчина отличается от маленького мальчика только стоимостью своих игрушек.

Кто-то из современников

<<•><><•>>

      <<•>> Если ты взялся за дело и не смог его закончить, не расстраивайся, это не в последний раз.

Правило курсанта № 13 [МЕЙДЗИН (Алексей ГУСАРОВ)]

<<•><><•>>

      <<•>> Женщины знают, что мужчины не так глупы, как принято думать, – они глупее.

Поль Жан ТУЛЕ

<<•><><•>>

      <<•>> Идеальный мужчина не пьёт, не курит, не играет на скачках, не спорит и не существует.

Ярослав ВОЧАСЕК

<<•><><•>>

      <<•>> — В иного пня в десять лет не вдолбишь того, что другой ловит на полёте.

Денис Иванович ФОНВИЗИН, «Недоросль»

<<•><><•>>

      <<•>> — Не век тебе учиться. Ты, благодаря бога, столько уже смыслишь, что и сам взведёшь деточек.

Денис Иванович ФОНВИЗИН, «Недоросль»

<<•><><•>>

      <<•>> — В тогдашнем веке придворные были воины, да воины не были придворные.

Денис Иванович ФОНВИЗИН, «Недоросль»

<<•><><•>>

      <<•>> — Отец мой непрестанно мне твердил одно и то же: имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое время. На всё прочее мода: на умы мода, на знания мода, как на пряжки, на пуговицы.

Денис Иванович ФОНВИЗИН, «Недоросль»

<<•><><•>>

      <<•>> — Прямое достоинство в человеке есть душа.

Денис Иванович ФОНВИЗИН, «Недоросль»

<<•><><•>>

      <<•>> — Если б я ранее умел владеть собою, я имел бы удовольствие служить долее отечеству.

Денис Иванович ФОНВИЗИН, «Недоросль»

<<•><><•>>

      <<•>> — Знаешь, я считала, что ты – самый умный человек во Вселенной! И если ты так думаешь, значит, мы оба ошибались друг в друге!

Из америк. худ. сериала «Андромеда»

<<•><><•>>

      <<•>> — Меня восхищают мужчины, способные принять вызов.

Из англ. худ. сериала «Отель “Вавилон”»

<<•><><•>>

      <<•>> — Клянёмся: не бриться, не пить, не курить и оставаться дикарями!

Из худ. к/ф-ма «Три плюс два»

<<•><><•>>

      <<•>> — Мой папа мне однажды сказал: Бони, если ты хочешь дожить до спокойной старости, никогда не женись!
      — Почему не женись?
      — Я его тоже спросил: почему? Он мне ответил: потому что от этого рождаются такие болваны, как ты!

Из худ. к/ф-ма «Сильва», 1981 г.

<<•><><•>>

      <<•>> — Как он надоел! Нахален до безобразия!

Из худ. к/ф-ма «Неоконченная пьеса для механического пианино»

<<•><><•>>

      <<•>> — Знаете, что открывается взору, когда супер-мачо снимает маску своего эго? Маленький, тщедушный ребёнок!

Из фр. худ. к/ф-ма «Орёл или решка»